Швея

Мария Гавриловна служила в гардеробе императорского театра, колоннадой своей обращенного в сторону второй грузинской улицы.
Всегда прилежно одетая, она с улыбкой принимала туалеты светских дам и удалялась в глубину театрального гардероба.

Мало кто знал, что по ночам она придумывала и пошивала в швейном цеху театра самые изумительные наряды. Вернее сказать, она создавала модные направления в столичной жизни ибо после каждой премьеры, светские львицы тайком направляли своих доверенных служанок с просьбой пошить " подобное платье".

Все финансовые манипуляции совершал управляющий театром Эманнуил Звягинцев, мерки снимала обученная девица.

А Марья Гавриловна Кропалева - Лебедева создавала эти туалеты.

В тонкости ремесла вдаваться не стоит, пожалуй, читатель потеряет ощущение волшебства от знания таковых тонкостей.

Мария Гавриловна была дочерью германского инженера Шнитке, и стремление к аккуратности и точности передалось ей в полной мере. С той же одержимостью и восторгом, с которой ее знаменитый батюшка строил мосты, она создавала туалеты.

Вздорная на характер купчиха Пяньчина было хотела как-то не уплатить за платье черного бархата, нахально заявив о кривизне шва на ростке. За что была высмеяна фрейлиной Подгорской Елизаветой и исключена из негласного клуба носительниц театрального платья.

Вернемся же к нашей героине. Небольшой, аккуратный дом на Садовой, который остался ей от покойного мужа - полковника Собственного Его Императорского Величества железнодорожного полка, содержался в идеальной чистоте. Дети давно обзавелись своими семействами и проживали в Европе. За нескончаемой энергией и тоской от безделья, Мария Гавриловна попросила свою подругу Хелен Звягинцеву посодействовать в устройстве на работу в театр.

При всей педантичности и строгости воспитания, наша героиня не простилась с детской мечтой быть актрисой или, по крайней мере, хоть как - либо принадлежать театру.

Ах, если бы знали столичные модницы какие замечательные туалеты висели в итальянском шкафу по улице Садовой. Придуманные, пошитые и ни разу не надеванные своей изящной создательницей.