terra incognita

Это просто поход по загадочным новым землям
у нас есть сердце, смелость и слово, огонь и время, разве путник усталый разумному слову внемлет, когда вместо шагов начинает уже полет?
Разве новые шрамы птенцов ничему не учат, разве спусков коварных текущих бывает круче, сколько храмов еще возводить на песке сыпучем до того дня покуда последний из них падет?

Он же terra incognita, темная, злая чаща, и ступать туда надо в ладонях с искрой горящей, он же серая топь - но дорог не бывает слаще, чем дорога к недосягаемым берегам.

Он же марь изумрудная, хищный ночной осинник, и овраги, и впадины, омуты и трясины, только разве в чащобе мечтаешь о небе синем, разве видишь в загадочных джунглях себе врага? Он же сон малахитовый, хищное чернолесье, изгоняет тебя с троп и нор с гордостью и спесью, говорит: все подавно смирились, и только здесь я разрешаю чему-то меняться и прорастать, у несущего свет не хватает ни сил ни искр, и конец тут у всех так логичен, смешон и быстр: и бегут без оглядки цари и авантюристы, на дорогу что от дикой чащи лесной чиста.

Я бросаюсь навстречу яшмовоглазым топям. Он же terra incognita, химия, морфий, опий, у меня нет с собой ни мечей, ни рапир ни копий, безоружной идти в эту чащу - фатальный шаг. Я ступаю к медоголосому злому плену, говорю: он особый, святой, необыкновенный, пусть мне будут здесь небо и лес потолок и стены, я покой вековой постараюсь не нарушать.

И он тянет когтистую длань из туманной чащи, полагая, что в лапу схватив, в темноту утащит, только автора песни и верящей и кипящей не пугают ни когти не топи и не оскал.
Страшно то, что среди галенитовой темной кущи только изредка ходит смеющийся и поющий. Но когда будет плотный ивовый полог опущен, я вцеплюсь в него чтобы до смерти не отпускать.