Из прошлого

Здравствуйте. Мне семнадцать лет.
А теперь скажите, когда и куда уйти.
Ибо в этой зеркальной коробке дверей нет,
Фасад, обрушившись, оборвал все пути.

Слушаю грязную музыку из дворов,
Вызывающую опухоль чёрно-белого счастья.
Заглядываю в мыльные разбитые окна домов,
Люблю являть миру раздробленные запястья.

Состою из убеждений. Храню своё слово,
Держу обещания и держу людей за ладони.
Хотя, признаюсь, держать чужих бестолково,
Тактильный контакт без эмоций - агония.

Я стала тем, кем боялась стать год назад,
А теперь меня эта часть жизни вообще не волнует.
Не хочется вообще любить, верить каким-то слезам,
Хочется пройтись по осколкам себя, танцуя.

И некому теперь ковырять ножом сердце,
Как бы это не звучало отчаянно-грустно,
Нет нужды перед кем-то душою раздеться,
Нет надобности ни в одном прошлом наивном чувстве.

Можете винить меня, не верить. Плевать.
Я для себя живу, наконец, или опять для кого-то?
Этого мне хватило. А теперь за себя воевать,
Проливая реки вишнёвого пересахаренного компота.

Мне нравится смотреть за людьми. Разными. Кто-то скачет,
Куда-то, совсем позабыв про то, зачем явился сюда.
Уходи отсюда скорее. Убегай же быстрее, мальчик.
Это не твоя жизнь, не твой город и дом. Не твоя страна.

Может, могу показаться грубой. Стих нескладен. Нет ритма.
Но нет разницы. Я не табуретка, чтоб не уметь считать слоги.
Жизнь оттягиваю подальше от понятия ежедневного алгоритма,
Иногда на бумагу записывая какие-то странные строки.

Знаю, куда иду. Знаю, куда пойду дальше.
Главное - не стать потребителем человеческих раненых чувств.
Мне нет дела до душ других. Я не буду мучить их фальшью,
Чтобы бились они до горячки в переплётах самодельных искусств.

Обходите меня стороной, пожалуйста. Я нечаянно озверела,
Стала бездушной и жёсткой. Так, наверное, проще жить.
Набивая самым легкоусвояемым междустрочные пробелы.
И знать, что значит "чувствовать" и что же значит "любить"

Не хочу. Так будет спокойнее, и никто вовсе не пострадает.
Я опускаю пистолет вбок от виска своего. Он оказывается плюшевым.
Выхожу на улицу, там зима, плюс два. Снег снова тает,
Чтоб завтра вдарило минус двенадцать погодой такой неуклюжей.

Я хожу по дворам, слушаю ППР, у меня билет на концерт Кобейна
В двадцать семь лет. В кармане. Курт сидит рядом.
И протянется глупо-ироничная замасленная колыбельная,
Мы с ним - оба разбитые дети со стеклянно-кукольным взглядом.

Мы будем ходить вместе. Я полюблю вечернее солнце,
Любовь не оставит холодные стены и кирпично-влажные подворотни.
Завтра кто-то ещё выйдет из дома и никогда не вернётся.
"Дети уходят из городов в марте". Покидают квартиры сотнями.

Моя жизнь для меня - книга со сказками. И кошмарный ночной сон,
О котором я никогда не задумывалась, чтоб мысли материализовались.
Всё отвернётся от тебя тогда, когда ты не думаешь. Пойдёт под уклон.
Мы вдвоём - я и мои мечты. И мы пока что тут остались,

Но, секундочку, не навсегда. Впереди, там, большие планы.
Разбив окно, вылететь с небоскрёба, отряхнуться, пойти, будто лето.
Надеясь, что дальше, за панельками, не гранитные скалы.
Надеясь, что и сам не надкусанная деталька конструктора лего.

Мир многозначен. Я ему бы значений столько придала,
Чтобы всю эту паутину, создававшуюся веками, запутать ещё больше.
Я держу себя и свои обещания. Я себя не предала, не продала.
Ставлю жизнь свою на кон. Кто из нас продержится дольше?

Шагая по грязным развалинам, по старому оголённому проводу,
Я этому миру никогда добровольно ни за что не достанусь.
Придумай себе ещё вагон и тележку размытых поводов,
Чтоб оправдать свою слабость. Ты уйдёшь, я останусь.