Амели

Расскажу вам про очень милую девушку - Амели.

Она однажды прочтет вам стихи Маяковского, но, ни в коем случае, не свои.
Сварит кофе на теплой кухоньке с венецианским окном в сливовый сад,
Разрешит сесть с ногами в любимое кресло - с него так волшебно смотреть вечерами на, цвета хурмы, закат.
Она покажет вас любимому, с черно-бело-рыжей лохматой шерстью, псу.
Здесь, в доме мечты у моря, доверять, кроме него, можно только шторму. Да нет, пожалуй, ему одному.

Вы увидите очень тяжёлый альбом фотографий в свете пламенных языков.
Куда в нем ни глянь - только море. Ночью и утром, с пеной и без, кит или котенок, ласкающий бок у ног.
Сколько оттенков и настроений у синей большой воды, вы не узнали бы никогда, не очутившись у Амели.

Возможно, подарит варежки, пусть не зима, но все же. У нее их такая большая коллекция - от фиолетовых до изумрудно-желтых.
Она сидит на балконе и вяжет, слушая радиоспектакли. Где она их находит, сама вам ответит вряд ли.
Хотела как-то варежки все продать, не взял никто. Так что если подарит - считайте, вам повезло. Она про них забывает. Как только закончит, сразу становится все равно.
Не так давно приобрела огромный пиратский сундук и сложила все разноцветные варежки в зодиакальный круг. Раз не продать - будет кому-то когда-нибудь странный клад.

Когда уйдет на прогулку в сумерках с верным псом, тихо идите следом, дыша про себя и почти не шурша песком.
Она, безусловно, знает, что вы любопытны и станете наблюдать, но уходить в себя из любого места - ее, впитанный с непониманием матери, усовершенствованный опытом, талант.
Смотрите, как скинет она закрытое платье в пол, останется лишь в белье. Тело ее идеальным не было никогда, но теперь она любит его вдвойне.
Наполовину покрыта татуировкой орла спина, и шипастые розы тянутся змеями вдоль бедра. Маленьких черных рисунков и надписей вовсе не счесть.
Татуировки - ее одежда, когда вы не здесь.

Она медленно и, будто в трансе, в море пойдет пешком. С вашей стороны глядя, покажется, что хочет утопиться, но не будьте же дураком. У нее была масса вечеров в одиночестве умереть, зачем ей в свидетели гость, не устающий такими восторженными глазами в нее смотреть.
Смывает морским течением день за днём, ежевечернее омовение - ритуал святой. Своеобразная медитация, как замена заплывам на длинные дистанции. Плавать она не умеет, но расстраиваться по этому поводу, тем более, не в ее локации.

Перед сном, уложив на перину в кровати-ясельках, ей обязательно нужно предложить почитать вам книгу - скорее, классиков. Вы испугаетесь: "Боже, она сумасшедшая! Уложить меня в ясли, пусть и большие, и вовсе не детские, читать вслух Золотого теленка, как сказку на ночь... Надо бежать, вызвать скорую психиатрическую помощь..."
Не спешите с выводами, не рискуйте лишиться счастья вернуться в детство со взрослой своей усталостью. Расслабьтесь, позвольте вас убаюкать, никогда впредь ее колыбельных вам не послушать. И не качаться больше в забавных недетских яслях. Вы ведь забыли, как все прекрасно.
Не надо плакать.

Поутру вам придется уехать, такое правило. Она любит быть одна, танцевать перед сном под тяжёлый рок, расчёсывать шерсть довольно сопящему Саймону.

Но сначала вас удивят бесподобной выпечкой. Она не спала всю ночь, на кухне своей колдовала. Чебуреки в дорогу, печений хрустящих ваза и маковый штрудель - получился с третьего раза.

И стоя на пороге у очень милой девушки - Амели, вы спросите, отчего же такая прелесть - и без любви?

Она промолчит, загадочно улыбаясь - в глазах ответ. Сумеете прочитать - что ж, получается, не секрет. Не сумеете - просто будете вспоминать как славный сон, кто-то даже решит, что в нее влюблен.


Только сама Амели как маяк и берег,
Творит для других чудеса, а сама не всегда в них верит. И не отнять у девушки этой ее любви, иной души ни в одном из миров не украсть и не обрести. Смотри, говорит, смотри, судьба, усмехаясь, указывает ей перстом - ее истинная вторая половина. С женой. И двумя детьми.