Круг замкнулся

Я все чаще вспоминаю детство:
бабушкины руки и молитву
перед сном, и двор, где по соседству
девочка выходит за калитку.
У нее в глазах два синих моря,
красный бант - как роза в черной гриве,
мы бежим к ней с братом, втайне споря
кто из нас окажется счастливей.
А она смеется белозубо
и со лба отбрасывает челку...
Вышло так, что в парке, возле клуба
первым я поцеловал девчонку.
Вспоминаю улицу,  и вечер
весь пропахший дымом и сиренью,
детские открытия и встречи,
и игру костров с вечерней тенью.
И звенели до утра гитары,
страстно пели ломкие фальцеты
про любовь, про зону  да про нары -
очень популярные куплеты.
Под луной портвейн блестел в стаканах,
дружно шли по кругу сигареты,
и у многих пацанов в карманах
из свинца отлитые кастеты...
Тех ребят,  что в тесный круг садились,
в этой жизни я уже не встречу:
все они судились, после спились,
и "иных уж нет, а те далече".
Развела романтика блатная
юношей по тюрьмам и погостам -
им дорога выпала прямая,
не свезло с рождениями, просто.
Очень просто и непринужденно
отсмеялась девочка соседка:
в тридцать пять под корень змий зеленый
обломал, как высохшую ветку.
И мой брат - седой, с потухшим взглядом
в самогоне ищет избавленья
от гнетущей мысли: где-то рядом
жизнь бурлит безудержным весельем.
Я и сам всего лишь год как трезвый,
и не знаю: хорошо ли, плохо
то, что я живой, и даже резвый,
и, как встарь, веду беседы с Богом.
Круг замкнулся. Вновь меня надежда,
забавляясь, манит и дурачит.
Я опять проплыть рискую между
Сциллой и Харибдой наудачу.
Все опять и снова: зимы, лета
кружат, кружат пестрым хороводом,
мы ж летим куда-то, как кометы,
все быстрей сгорая с каждым годом.
Мы сгорим и снова возродимся
в отведенной точке мирозданья.
Встретимся друг с другом и простимся -
в сотый раз, до нового свиданья.