Рязанщина. 1618

Стоит под стеною бревенчатой градской.
Коварный и злобный как истинный демон,
Предавший славянское древнее братство
Гроза Черноморья, отчаянный гетман.
Он смотрит на крепость, весьма озадачен:
Который уж день «москали» в обороне.
Усы теребит удалец Сагайдачный.
Трясут головами козацкие кони.
Эх, хлопчики, вольно продавшие волю…
Иль сердце отсохло, иль пусто под чубом?
Глядят исподлобья, ощеряясь, как волки.
По-волчьи стучат в предвкушении зубы.
Червонцы звенят королевской чеканки,
Слетелися хлопцы с Подола, с Полтавы.
Но встали над стенами НАШИ черкасы.
Пусть воинство волчье порвут волкодавы.
А с нами бок о бок рязанцы, рязанки,
И древние старцы, и юные дети,
И девы приносят поленьев вязанки,
И варят смолу, чтобы ворога встретить.
Там русский казак, здесь – татарин с мордвином…
А гетманцы мечут горящие стрелы.
Пылают жилища, амбары, овины.
И душно, и пахнет паленым, горелым…
Так хочется нам, чтоб на город смотрели
Не злые прищуры, а ясные очи.
Пусть утром звенят соловьиные трели
И сгинут навек завывания волчьи.
Сквозь черные тучи пробьется над башней
Божественный блеск золотого светила.
Отступит от города гетман продажный,
Сломав свою саблю о русскую силу.