Сила слова во благо и на гибель - часть 60я Внешне

1я публикация части 60й («Внешнее»)
на Стихи ру 2018 05 17

   *Если вы читаете текст повторно,
он может быть уже немного другим - 
т.е. точечно или фрагментарно
изменён, дополнен, сокращён,
найденные ошибки исправлены и т.д.
См. выше дату "ближайшей редакции".



       (**2018 03 31 Прошу прощения за возможные «ляпы».
Бывают и по незнанию… 
Чаще – по невниманию.
Например, в результате многократных правок:
меняя слово, забываю тут же изменить согласование. Вот сегодня опять (случайно) –
обнаружила такой обидный факт,
в этом вступлении заменила.
А почти во всех предшествующих ошибка эта висит – надо найти время и устранить.
Буду исправлять по мере обнаружения.
               
                Если вы заметите ошибки
и сочтёте возможным о них сообщить –
заранее благодарю. )



                *******ВАЖНО

               Говорила об этом,
                но есть необходимость повторить:

не всех авторов (и произведения),
упомянутые ниже,
могу назвать любимыми.
Не всегда разделяю мысли и чувства авторов и персонажей.
Иногда – лишь предлагаю «ознакомиться». Чтобы помнить: и так бывает. *******




                Лидия Кузьмина-Сапогова
 

                СИЛА СЛОВА ВО БЛАГО И НА ГИБЕЛЬ –
                часть 60я
                («ВНЕШНЕЕ»)

               
                «Да здравствует право читать,
                Да здравствует право писать.

        Правдивой страницы
        Лишь тот и боится,
        Кто вынужден правду скрывать».

                Роберт Бёрнс
                "За тех, кто далеко" 


                ))))))) Повторю
(немного изменив)

                "предварение"
из предыдущих частей –
для тех, кто их не видел. 


_____Начало:

вступление, объяснения –
в трёх публикациях: 

*«Автор Галина Гостева - тема Тотальный диктант-2017
(1я публикация на Проза и Стихи ру 2017 03 17)
и

**«О тотальном диктанте 2018 – и не только – 1»    

***… и  «… - 2»

(1я публикация частей 1й и 2й на Проза и Стихи ру 2017 12 09)


_____ Название:

из моего прошлогоднего
рифмованного опуса
                «Пейто – богиня убеждения».
Текст с комментариями есть на страницах.
На Стихи ру – отдельно,
на Проза ру – совместно с «Апостериори».

(Для меня там главное –

      шедевр Ивана Андреевича Крылова

        «СОЧИНИТЕЛЬ И РАЗБОЙНИК»)


_____Содержание:

произвольная подборка
    «о языке»,
          его возможностях  -
                в широком смысле. 

Не только миницитат –
но фрагментов, отрывков,
а коротких произведений и целиком),

интересных и
являющих собой «великолепные образцы» (по мне).

Плюс факты, рассказы, мнения, комментарии, «умозлоключения» (не только мои).
От анекдотов и прочих забавностей – до…

Планирую энное количество частей – как получится. 
Иногда «общего плана», иногда сужая тему.
.

_____Решила не ждать новых писем от организаторов ТД - как повода:
материал есть, мариновать его незачем.

_______________Ничего разособенного:
многое вы знаете, конечно –
но кое-что, возможно, забыли,
а то и прочтёте впервые.


_____Подбирать стараюсь не из «самых известных».
Но делаю исключения.
И даже повторы: кое-что приводила в прежних публикациях по разным поводам –
но там вы можете не увидеть.
Если в этом цикле уместно – то (даже для читавших прежнее) повторение, думаю, оправдано.


_____Ключевые слова:

интерес,
знание,
раздумья.


                * NB   
Мнение «говорящего» (т.е. цитируемого)

с моим совпадает не всегда.
Иногда просто представляет интерес - разного рода.


______ На страницах помещу всё «наэтотемное» в отдельную папку.


_____ Сейчас публикую подборки «на скорую руку», поддавшись порыву - увлекло, захватило.
Не претендую на «полное раскрытие темы» - лишь затрагиваю.

План:
вернуться и «улучшить» по возможности
(в нынешнем варианте выбирала из вспомнившегося по теме сразу) –
добавлю, поменяю.
Так хотелось бы… время покажет.



                ** NB
ещё раз:

вынуждена подчеркнуть
ввиду несладкого опыта. ___________ Материал в предлагаемой форме –

на любителя, да.
И по объёму тоже – велик, согласна.
И разнороден – порой несопоставимо.
____Но пишу для тех,
кому всё равно будет интересно,
не вижу смысла «усреднять для удобочитания» –
потому что сама такое читала бы.

                Портал позволяет вольность изложения, без оглядки на формат –
для меня это бесценно.


                ))))))) Пожалуйста,
если такая «подача»
    вам не по вкусу –

                просто не читайте. )))))))




================================= Часть 60я «ВНЕШНЕЕ»  ==========



_____________ «Внешность обманчива – в этом её функция» - есть такое мнение. По мне – весьма спорное. Думается: бывает по-разному.
О «внешнем» -
не только о «внешности» как таковой.
О том, что «внешнее» (в разных случаях) может открыть – а может спрятать. Менять восприятие – собственное и чужое.
Влиять и на суть – в разной степени.
Не стоит с выводами спешить. Стоит присмотреться и поразмыслить.
Вроде всем это известно.
Но и провожаем – не всегда «по уму»…



_____________ № 1 Юрий Левитанский «Кое-что о моей внешности»


«Я был в юности — вылитый Лермонтов.
Видно, так на него походил,
что кричали мне — Лермонтов! Лермонтов! —
на дорогах, где я проходил.

Я был в том же, что Лермонтов, чине.
Я усы отрастил на войне.
Вероятно, по этой причине
было сходство заметно вдвойне.

Долго гнался за мной этот возглас.
Но, на некий взойдя перевал,
перешел я из возраста в возраст,
возраст лермонтовский миновал.

Я старел,
; я толстел,
; ; и с годами
начинали друзья находить,
что я стал походить на Бальзака,
на Флобера я стал походить.

Хоть и льстила мне видимость эта,
но в моих уже зрелых летах
понимал я, что сущность предмета
может с внешностью быть не в ладах.

И тщеславья — древнейшей религии —
я поклонником не был, увы.
Так что близкое сходство с великими
не вскружило моей головы.

Но как горькая память о юности,
о друзьях, о любви, о войне,
все звучит это — Лермонтов! Лермонтов! —
где-то в самой моей глубине».





________________________________________ № 2 Ричард Бринсли Шеридан «Дуэнья»


         
«Библиотека в доме дона Херонимо.

                Дон Херонимо и дон Фернандо.

     Дон Херонимо. Мои возражения против Антоньо? Я  их  привел:  он  беден.
Можешь ты в этом его оправдать?
     Дон Фернандо. Сеньор, я признаю, что он не богач. Но его род - один  из самых древних и уважаемых в королевстве.
     Дон  Херонимо.  Да,  конечно,  нищие  -  весьма  древний  род  в  любом королевстве. Но не очень-то почтенный, дитя мое.
     Дон Фернандо. У Антоньо, сеньор, много приятных качеств.
     Дон Херонимо. Но он беден.  Можешь  ты  в  этом  его  обелить,  я  тебя спрашиваю? Разве это не беспутный повеса, промотавший отцовское наследие?
     Дон Фернандо. Сеньор, он наследовал  очень  немногое.  А  разорила  его скорее щедрость, чем  мотовство.  Но  он  ничем  не  запятнал  своей  чести,
которая, как и его титул, пережила его богатство.
     Дон Херонимо. Что за дурацкие речи! Знатность без состояния, милый мой, так же смешна, как золотое шитье на фризовом кафтане.
     Дон Фернандо. Сеньор, так может рассуждать какой-нибудь голландский или английский купец, но не испанец.
     Дон Херонимо. Да. И эти голландские  и  английские  купцы,  как  ты  их называешь, поумнее испанцев. В Англии, милый мой, когда-то не меньше  нашего считались со знатностью и с происхождением. Но там  давно  уже  убедились  в том, какой чудесный очиститель золото. И теперь там  спрашивают  родословную только у лошадей... А! Вот и Исаак! Надеюсь, он преуспел в своем сватовстве.
     Дон Фернандо. Его обаятельная внешность, надо полагать, обеспечила  ему блистательный успех.
     Дон Херонимо. Ну как?

                Дон Фернандо отходит в сторону.
                Входит Исаак Мендоса.

Что, мой друг, смягчили вы ее?
     Исаак. О да, я ее смягчил.
     Дон Херонимо. И что же, она сдается?
     Исаак. Должен сознаться, что она оказалась не так сурова, как я ожидал.
     Дон Херонимо. И милый ангелочек был любезен?
     Исаак. Да, прелестный ангелочек был очень любезен.
     Дон Херонимо. Я в восторге, что слышу это! Ну скажите, вы были поражены ее красотой?
     Исаак. Я был  поражен,  не  скрою!  Скажите,  пожалуйста,  сколько  лет сеньоре?
     Дон Херонимо. Сколько лет? Позвольте... восемь  да  двенадцать  ...  ей двадцать лет.
     Исаак. Двадцать?
     Дон Херонимо. Да, разница в месяц или около того.
     Исаак. В таком случае, клянусь душой, это самая  старообразная  девушка ее лет во всем христианском мире.
     Дон Херонимо. Вы находите? Но, я вам ручаюсь, красивее  девушки  вы  не встретите.
     Исаак. Кое-где, пожалуй, все-таки.
     Дон Херонимо. У Луисы фамильные черты лица.
     Исаак (в сторону). Да, пожалуй, что фамильные,  и  притом  еще  в  этой фамилии довольно долго пожившие.
     Дон Херонимо. У нее отцовские глаза.
     Исаак (в сторону). Пожалуй, действительно,  они  когда-то  были  как  у него. Да и материнские очки, наверно, пришлись бы ей по глазам.
     Дон Xеронимо. Нос - тетушки Урсулы, и бабушкин лоб, до волоска.
     Исаак (в сторону). Да,  и  дедушкин  подбородок,  до  волоска,  клянусь честью.
     Дон Херонимо. Если бы только она была так же послушна, как  она  хороша собой! Это, я вам скажу, дружище Исаак, не какая-нибудь поддельная красавица - красота у нее прочная.
     Исаак. Хотелось бы надеяться, потому что если ей сейчас только двадцать лет, то она свободно может стать вдвое старше, прежде чем ее годы догонят ее
лицо.
     Дон Херонимо. Черт подери, господин Исаак! Что это за шутки такие?
     Исаак. Нет, сеньор, дон Херонимо, вы находите, что ваша дочь красива?
     Дон Херонимо. Клянусь вот этим светом, красивее девушки нет в Севилье!
     Исаак. А я клянусь вот этими глазами, что некрасивее женщины я от  роду не встречал.
     Дон Херонимо. Клянусь Сантьяго, вы не иначе, как слепы.
     Исаак. Нет-нет, это вы пристрастны.
     Дон Херонимо. Как так? Или у меня нет ни разума, ни вкуса? Если  нежная кожа, прелестные глаза, зубы слоновой  кости,  очаровательный  цвет  лица  и
грациозная  фигура,  если  все  это  при  ангельском  голосе  и  бесконечном изяществе - не красота, то я не знаю, что вы называете красотой.
     Исаак. О боже правый, какими глазами смотрят отцы! Жизнью клянусь,  все в ней - как раз наоборот.  Атласная  кожа,  говорите  вы,  -  так  смею  вас
уверить, что более откровенной дерюги я в жизни не видал.  Глаза  ее  хороши разве только тем, что не косят.  Зубы,  если  один  из  слоновой  кости,  то
соседний из чистейшего черного дерева, белый чередуется с черным, совершенно как клавиши у клавикордов. А что до  ее  пения  и  ангельского  голоса,  то, клянусь вам этой рукой,  у  нее  крикливая,  надтреснутая  глотка,  которая,
спросите любого, звучит, как игрушечная труба».





_________________________ № 3 Владимир Маяковский – два стихотворения


__________ «Надоело» 


«Не высидел дома.
Анненский, Тютчев, Фет.
Опять,
тоскою к людям ведомый,
иду
в кинематографы, в трактиры, в кафе.
За столиком.
Сияние.
Надежда сияет сердцу глупому.
А если за неделю
так изменился россиянин,
что щёки сожгу огнями губ ему.
Осторожно поднимаю глаза,
роюсь в пиджачной куче.
«Назад,
наз-зад,
н а з а д!»
Страх орёт из сердца.
Мечется по лицу, безнадёжен и скучен.
Не слушаюсь.
Вижу,
вправо немножко,
неведомое ни на суше, ни в пучинах вод,
старательно работает над телячьей ножкой
загадочнейшее существо.
Глядишь и не знаешь: ест или не ест он.
Глядишь и не знаешь: дышит или не дышит он.
Два аршина безлицого розоватого теста:
хоть бы метка была в уголочке вышита.
Только колышутся спадающие на плечи
мягкие складки лоснящихся щёк.
Сердце в исступлении,
рвёт и мечет.
«Назад же!
Чего ещё?»
Влево смотрю.
Рот разинул.
Обернулся к первому, и стало иначе:
для увидевшего вторую образину
первый —
воскресший Леонардо да-Винчи.
Нет людей.
Понимаете
крик тысячедневных мук
Душа не хочет немая идти,
а сказать кому?
Брошусь на землю,
камня корою
в кровь лицо изотру, слезами асфальт омывая.
Истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев
покрою
умную морду трамвая.
В дом уйду.
Прилипну к обоям.
Где роза есть нежнее и чайнее?
Хочешь —
тебе
рябое
прочту «Простое как мычание»?
ДЛЯ ИСТОРИИ
Когда все расселятся в раю и в аду,
земля итогами подведена будет —
помните:
в 1916 году
из Петрограда исчезли красивые люди".

1916


____________ «Красавицы»

(Раздумье на открытии Grand Opera)
 

«В смокинг вштопорен,
побрит что надо.
По гранд
  по опере
гуляю грандом.
Смотрю
  в антракте —
красавка на красавице.
Размяк характер —
все мне
  нравится.
Талии —
  кубки.
Ногти —
  в глянце.
Крашеные губки
розой убиганятся[2].

Ретушь —
  у глаза.
Оттеняет синь его.
Спины
  из газа
цвета лососиньего.
Упадая
  с высоты,
пол
  метут
  шлейфы.
От такой
  красоты
сторонитесь, рефы[3].

Повернет —
  в брильянтах уши.
Пошевелится шаля —
на грудинке
  ряд жемчужин
обнажают
  шиншиля.
Платье —
  пухом.
  Не дыши.
Аж на старом
  на морже
только фай
  да крепдешин,
только
  облако жоржет.
Брошки — блещут…
  на тебе!—
с платья
  с полуголого.
Эх,
  к такому платью бы
да еще бы…
  голову.

1929





______________________________ № 4 Проспер Мериме «Кармен»



«Я сильно сомневаюсь в чистокровности сеньориты Кармен; во всяком случае, она была бесконечно красивее всех ее соплеменниц, которых я когда-либо встречал. Чтобы женщина была красива, надо, говорят испанцы, чтобы она совмещала тридцать "если" или, если угодно, чтобы ее можно было определить при помощи десяти прилагательных, применимых каждое к трем частям ее особы. Так, три вещи у нее должны быть черные: глаза, веки и брови; три - тонкие: пальцы, губы, волосы, и т. д. Об остальном можете справиться у Брантома . Моя цыганка не могла притязать на все эти совершенства. Ее кожа, правда, безукоризненно гладкая, цветом близко напоминала медь. Глаза у нее были раскосые,
но чудесно вырезанные; губы немного полные, но красиво очерченные, а за ними виднелись зубы, белее очищенных миндалин. Ее волосы, быть может, немного грубые, были черные, с синим, как вороново крыло, отливом, длинные и блестящие. Чтобы не утомлять вас слишком подробным описанием, скажу коротко, что с каждым недостатком она
соединяла достоинство, быть может, еще сильнее выступавшее в силу контраста. То была странная и дикая красота, лицо, которое на первый взгляд удивляло, но которое нельзя было забыть. В особенности у ее глаз было какое-то чувственное и
в то же время жестокое выражение, какого я не встречал ни в одном человеческом взгляде. Цыганский глаз - волчий глаз, говорит испанская поговорка, и это верное замечание. Если
вам некогда ходить в зоологический сад, чтобы изучать взгляд волка, посмотрите на вашу кошку, когда она подстерегает воробья».






____________________ № 5 Иоганн Вольфганг Гёте «Венецианские эпиграммы»

 
Так поэты, — сам взгляни! —
Тратят деньги, тратят дни.

98

Девушку взял я к себе раздетой, бедной: она мне
Нравилась голой тогда — нравится голой теперь.


‹Венеция 1790›


Перевод С. Ошерова




__________________ № 6 Джон Голсуорси «Сага о Форсайтах»


«Он медленно поднимался в гору, сутулясь, с трудом сгибая свои острые колени, опустив голову, но все такой же опрятный, в сверкающем чистотой цилиндре и пальто, всегда находившихся дома под тщательным наблюдением, за вещами Джемса следила Эмили; то есть сама она, конечно, не следила женщины с положением не следят за тем, пришиты ли у членов их семьи пуговицы, а Эмили была женщина с положением - она следила за тем, чтобы следил лакей».





___________________ № 7 Александр Пушкин «Кипренскому»


«Любимец моды легкокрылой,
Хоть не британец, не француз,
Ты вновь создал, волшебник милый,
Меня, питомца чистых муз, —
И я смеюся над могилой,
Ушед навек от смертных уз.
Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит.
Оно гласит, что не унижу
Пристрастья важных аонид.
Так Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид».





____________________ № 8 Рекс Тодхантер Стаут «Убийство из-за книги»
или «Убийство по правилам» (вообще-то «Murder by the Book»)


«Перед домом росли две покосившиеся пальмы и ещё одно дерево. Таксист остановился прямо на обочине дороги - с правой стороны колеса омывал поток воды глубиной дюйма в четыре - и объявил:
      - Приехали.
      - Да, - согласился я, - только я не тюлень. Может подъедете к дому?
      Он что-то пробурчал, подал назад, въехал в развороченную землю, которой предстояло превратиться в подъезд к дому, и остановился в шагах в двадцати от входной двери - большой розовой коробки с коричневой отделкой. Я заранее предупредил его, что ждать меня не нужно, а потому расплатился, вылез и нырнул к двери, которая была защищена от стихии козырьком размером в крышку ломберного столика. Когда я нажал кнопку звонка, чуть ниже уровня моих глаз появилась щель размером три на шесть, и оттуда донесся голос:
      - Мистер Джордж Томпсон?
      - Я самый. Миссис Поттер?
      - Да. Извините, мистер Томпсон, но я позвонила мужу и передала ему наш разговор, и он сказал, чтобы я никого из посторонних в дом не впускала. Знаете, здесь ещё так необжито... Поэтому, если просто скажете мне, что вас интересует...
      Косые струи дождя, посмеиваясь над навесом в карточный стол, заливали меня в тех местах, которые не были прикрыты плащом, а под плащом было не менее мокро, чем снаружи, ибо я обливался потом. Положение было не то что отчаянным, но явно требовало внимания.
      - Вы видите меня сквозь отверстие? - спросил я.
      - Да. Для этого оно и приспособлено.
      - Как я выгляжу?
      - Мокрым, - хихикнула она.
      - По-вашему, я похож на преступника?
      - По-моему нет.
      По правде говоря, меня это порадовало. Я пролетел три тысячи миль, чтобы взять на пушку эту самую миссис Поттер, и, прими она меня с распростертыми объятиями, мне пришлось бы терзаться угрызениями совести. Теперь же, стоя под проливным дождем по приказу её мужа, я не испытывал ни малейшего стыда.
      - Послушайте, - сказал я, - вот что я вам предложу. Я литературный агент из Нью-Йорка, и на разговор нам потребуется минут двадцать, а то и больше. Подойдите к телефону, позвоните какой-нибудь приятельнице, лучше, если она живет поблизости. Скажите ей, чтобы она не вешала трубку, подойдите сюда и отворите дверь. Вернитесь бегом к телефону и попросите приятельницу не вешать трубку и дальше. Я войду и сяду на другом конце комнаты. Если я сделаю хоть шаг, с вами будет ваша приятельница. Годится?
      - Видите ли, мы переехали сюда только месяц назад, и моя приятельница живет за много миль отсюда.
      - Ладно. У вас есть табуретка?
      - Табуретка? Конечно.
      - Принесите её сюда, садитесь, и мы поговорим через щель.
      Опять послышалось что-то вроде хихиканья. Потом щелкнул замок и дверь распахнулась.
      - Глупости, - с вызовом заявила она. - Входите.
      Я пресек порог и очутился в небольшой прихожей. Она стояла, держась за дверь, и старалась казаться храброй. Я снял плащ. Она закрыла дверь, отворила стенной шкаф, вынула оттуда вешалку, расправила на ней плащ, с которого стекала вода, и повесила его на угол дверцы стенного шкафа. Туда же я повесил и шляпу.
      - Сюда, - кивнула она направо, и я, повернув за угол, очутился в большой комнате, одна сторона которой была целиком из наглухо закрытых стеклянных дверей. У противоположной стороны располагался искусственный камин, в котором полыхали искусственные дрова. Красный, белый и желтый ковры сочетались цветами с подушками на плетенной мебели, а верх столика, заваленного книгами и журналами, был без стекла.
      Она предложила мне сесть, что я немедленно сделал. А сама встала от меня на таком расстоянии, что мне потребовалось бы добрых три прыжка, чтобы схватить её, но вряд ли стоило это делать. Она была на три дюйма ниже, на несколько лет старше и по меньшей мере на десять фунтов полнее того идеала, который стоил бы таких усилий, но темные горящие глаза на круглом личике, безусловно, делали её привлекательной.
      - Если вы промокли, - сказала она, - придвиньтесь поближе к огню.
      - Спасибо, все в порядке. Наверное, эта комната при свете солнца смотрится чудесно.
      - Да, нам тоже очень нравится. - Она села на кончик стула, подобрав под себя ноги и не забывая сохранять дистанцию. - Знаете, почему я вас впустила? Из-за ваших ушей. Я определяю людей по ушам. Вы знали Лена?
      - Нет, я его никогда не видел. - Я скрестил ноги и откинулся на спинку кресла в доказательство того, что вовсе не собираюсь на неё нападать. Весьма признателен моим ушам за то, что они укрыли меня от дождя. По-моему, я уже сказал вам, что я литературный агент, верно?
      - Да.
      - А пришел к вам потому, что вы, насколько я понимаю, единственная наследница вашего брата. Он оставил все вам, не так ли?
      - Да. - Она села чуть глубже. - Благодаря ему мы купили этот дом. Дом полностью оплачен, причем наличными, безо всяких закладных.
      - Прекрасно. А будет ещё лучше, когда дождь перестанет, и выглянет солнышко. Дело в том, миссис Поттер, что поскольку вы, согласно завещанию вашего брата, единственная его наследница, то все, что у него было, принадлежит вам. Меня же интересует нечто, чем, по-моему, он владел, - нет, не пугайтесь, это не имеет никакого отношения к тому, чем вы уже воспользовались. Вполне возможно, что вы об этом и понятия не имеете. Когда вы видели брата в последний раз?
      - Шесть лет назад. Я ни разу не встречалась с ним после сорок пятого года, когда вышла замуж и переехала в Калифорнию. - Она чуть покраснела. Когда он умер, я не ездила на похороны, потому что нам это было не по карману. Разумеется, если бы я знала, что он оставил мне все деньги и акции, я бы, конечно, поехала, но мне об этом стало известно только потом.
      - Вы переписывались? Получали от него письма?
      - Мы обязательно писали друг другу раз в месяц, - кивнула она, - а иногда и чаще.
      - Упоминал ли он о том, что написал книгу, роман? Или что пишет?
      - Нет. - Она вдруг нахмурилась. - Подождите минутку, может, и упоминал. - Она была в нерешительности. - Знаете, Лен всегда считал, что сумеет сделать что-нибудь значительное, но кроме меня, по-моему, никому об этом не говорил. После смерти наших родителей у него осталась только я, да к тому же я была моложе его. Он был против моего брака и некоторое время не писал и не отвечал на мои письма, но потом опять начал писать, и письма у него были длинные, в несколько страниц. Неужто, он написал книгу?
      - У вас сохранились его письма?
      - Да, сохранились.
      - Они здесь?
      - Да. Но сначала, по-моему, вы должны объяснить мне, что вам нужно.
      - Согласен. - Сложив руки, я смотрел на нее, на её круглое, полное серьезного внимания личико. Дождь больше меня не поливал, и я стал мучиться сомнениями, ибо наступил ответственный момент, когда мне предстояло решить, обмануть её или сказать ей правду. Вулф предоставил это на мое усмотрение: "Поговоришь с ней и сделаешь вывод." Я ещё раз взглянул ей в лицо, в её вдруг погасшие глаза и решился. Если я ошибся, придется мне не лететь обратно в Нью-Йорк самолетом, а перенести себя туда пинком в зад.
      - Выслушайте меня, миссис Поттер. Будете слушать внимательно?
      - Конечно.
      - Отлично. Так вот что я собирался вам сказать. Не что говорю, а что хотел сказать. Я - Джордж Томпсон, литературный агент. В моем распоряжении есть экземпляр рукописи романа, который написан Бэйрдом Арчером. У меня есть основания считать, что Бэйрд Арчер - это псевдоним, которым пользовался ваш брат, и что в действительности роман написан вашим братом, но уверенности в этом нет. У меня также есть основания считать, что я могу продать этот роман одной из крупных кинокомпаний за немалые деньги, скажем, за пятьдесят тысяч долларов. Вы - единственная наследница вашего брата. Я хочу вместе с вами просмотреть письма, написанные вам братом, чтобы убедиться, нет ли в них подтверждения того, что авторство принадлежит ему. Не зависимо от того, найдем ли мы доказательства этому или нет, я намерен передать рукопись для хранения в один из местных банков, а вас попросить написать письмо в ту юридическую контору в Нью-Йорке, где служил ваш брат. В этом письме вы должны упомянуть о том, что у вас есть экземпляр рукописи романа, сочиненного вашим братом под именем Бэйрда Арчера, упомянув название романа, а также тот факт, что агент по фамилии Томпсон считает, что сумеет продать роман в кинематограф за пятьдесят тысяч долларов, а поэтому вам хотелось бы проконсультироваться с ними, ибо вы не знаете, как совершаются подобные сделки. Хорошо бы ещё добавить, что Томпсон прочел рукопись, а вы нет. Понятно?
      - Но если вы можете её продать... - Она смотрела на меня широко открытыми глазами. Нет, что ни говорите, а она душенька. Перспектива ни с того ни с сего получить пятьдесят тысяч - причина вполне основательная, чтобы распахнуть глаза, какими бы чистыми они ни были. - Если рукопись принадлежит мне, почему же я не могу просто сказать вам: "Продайте ее"? спросила она.
      - Вот видите, - упрекнул её я, - вы меня плохо слушали.
      - Как плохо? Я слуш...
      - Нет, не слушали. Я предупреждал вас, что все это я только собирался вам сказать. Кое-какая правда в этом есть, но, к сожалению, её очень мало. Я действительно считаю, что ваш брат под именем Бэйрда Арчера написал роман с таким-то названием, и мне хотелось бы посмотреть его письма, чтобы убедиться, не упоминает ли он об этом, но рукописи у меня нет, нет и надежды продать роман в кино, я не литературный агент, и зовут меня не Джордж Томпсон. А теперь...
      - Значит все это была ложь?
      - Нет это было бы...
      Она встала.
      - Кто вы? Как вас зовут?
      - Уши у меня остались прежними? - спросил я.
      - Что вам угодно?
      - Я хочу, чтобы вы меня выслушали. То, что я вам сказал, ложью назвать нельзя, ибо я вас предупредил, что только собирался так говорить. Теперь же я намерен сказать вам правду и советую вам сесть, так как мой рассказ будет длинным.
      Она села, заняв не больше трети стула.
      - Меня зовут Арчи Гудвин, - начал я. - Я частный сыщик и работаю на Ниро Вулфа, тоже частного детек...
      - На Ниро Вулфа!
      - Верно. Ему будет приятно узнать, что о нем наслышаны, а я обязательно об этом упомяну. Его нанял человек по фамилии Уэлман, чтобы отыскать убийцу его дочери. Убита и ещё одна девушка, некая Рейчел Эйбрамс. А перед этим убили и вашего брата. У нас есть основания считать, что все три преступления совершены одним и тем же человеком. Почему мы так считаем, рассказывать, долго и сложно, поэтому об этом я сейчас говорить не буду. Если эти подробности вас интересуют, позже я вам их изложу. А сейчас скажу только, что согласно нашей версии ваш брат был убит, потому что написал этот роман. Джоан Уэлман погибла, потому что его прочла, а Рейчел Эйбрамс из-за того, что его перепечатала.
      - Роман, который написал Лен?
      - Да. Не спрашивайте у меня, о чем роман, потому что я не знаю. Если бы знал, мне не пришлось бы приезжать сюда к вам. Я приехал просить вас помочь нам найти человека, который убил троих, и один из них ваш брат.
      - Но я не... - глотнула она. - Чем я могу вам помочь?
      - Я же вам объясняю. Я мог бы обманом заставить оказать нам помощь. Как только что доказал. Ради возможности заполучить пятьдесят тысяч долларов вы бы пошли на что угодно - сами знаете, что я прав. Вы бы разрешили мне копаться в письмах вашего брата в поисках доказательств, и, даже, если бы мы их не нашли, вы все равно написали бы письмо в юридическую контору. Вот и все, что я прошу вас сделать, только сейчас я говорю с вами откровенно и прошу сделать это не за кучу денег, а для того, чтобы поймать убийцу вашего брата. Если вы были готовы сделать это за деньги, в чем нет сомнения, не кажется ли вам, что вы обязаны сделать это, чтобы привлечь убийцу к ответу?
      Она хмурилась, стараясь сосредоточиться.
      - Но я не понимаю... Вы хотите, чтобы я написала письмо?
      - Да, мы считаем, что ваш брат написал роман, и что именно это обстоятельство играет существенную роль во всех трех убийствах. Мы считаем, что в этом деле замешан один из сотрудников конторы, кто либо сам совершил эти преступления, либо знает, кто их совершил. По нашему мнению, этот человек твердо настроен не дать ни единой живой душе ознакомиться с содержанием романа. Если мы правы, и вы пошлете такое письмо, как я сказал, ему придется прибегнуть к действиям, причем поспешным, что нам и требуется. Если же мы ошибаемся, ваше письмо никому вреда не причинит.
      Она продолжала хмуриться.
      - А что я должна написать в этом письме?
      Я повторил, добавив ещё несколько подробностей. К концу моего объяснения она начала медленно покачивать головой.
      - Но это же значит, - сказала она, когда я умолк, - что мне придется солгать, сказав, что у вас есть экземпляр рукописи, когда на самом деле его у вас нет. Не могу же я так откровенно лгать!
      - Возможно, и нет, - с участием согласился я. - Если вы из тех, кто ни разу в жизни не солгал, вам, конечно, не по силам ложь, хотя она будет в помощь поискам человека, который убил вашего брата и двух молодых женщин одну он переехал машиной, а вторую выбросил из окна. Даже в том случае, если ваша ложь не причинит никакого вреда человеку ни в чем не повинному, я бы ни за что не решился спровоцировать вас на первую в жизни ложь.
      - Не надо язвить. - Ее щеки чуть порозовели. - Я вовсе не утверждала, что никогда не лгала. Я ничуть не святая. Вы совершенно правы, я бы сделала это ради денег, но только в случае, если бы не знала, что это ложь. - Глаза её вдруг блеснули. - Почему бы нам не начать все сначала, а потом сделать, как вы предлагаете?
      Мне захотелось крепко её обнять».




________________________________ № 9 Гай Валерий Катулл Веронский


«Здравствуй, дева, чей нос отнюдь не носик,
Некрасива нога, глаза не чёрны,
Не изящна рука, не сухи губы,
Да и говор нимало не изыскан,
Лихоимца формийского подружка!
И в провинции ты слывешь прекрасной?
И тебя с моей Лесбией равняют?
О не смыслящий век! о век не тонкий»!





________________________ № 10 Петер Кристен Асбьёрнсен «Рассказы Берты Туппенхаук»



«- Может, вы мне и не поверите, - сказала она, поглядев на меня искоса, - но я своими собственными ушами слышала от дяди Масса эту историю. Случилось это давно, когда я ещё девчонкой была. Дядя Масс жил тогда в Кнэ, - знаете Кнэ, что в Хюрдальской долине? Он был дровосек и часто уходил в горы рубить лес да и оставался там по нескольку дней подряд.
Для дровосеков это дело привычное. Устроят себе шалаш из сосновых веток, разложат перед входом огонь и спят себе как дома. Однажды дядя Масс работал в лесу с двумя товарищами.
Только что повалил он огромное дерево и присел на пень отдохнуть, вдруг видит: прямо под ноги ему катится большой клубок пёстрых ниток. Дядя Масс удивился. В самом деле, откуда в дремучем лесу взяться клубку пёстрых ниток? Дядя Масс долго не решался даже дотронуться до него (и лучше бы ему никогда до этого клубка не дотрагиваться!), но что там ни говори, а любопытство всё-таки разобрало его. Поглядел он направо, налево, поднял голову наверх и видит - неподалёку от того места, где он только что повалил сосну, на уступе скалы сидит девушка. Сидит себе и шьёт.
Никогда ещё - ни во сне, ни наяву - не приходилось ему встречать такой красавицы. Смотрит он на неё во все глаза и пошевельнуться не может.
А она усмехнулась, повела бровью и говорит таким голосом, будто ручей журчит:
«Что же ты стоишь? Подай мне мой клубок!»
Дядя Масс поднял клубок, подал ей, а сам всё глядит, глядит на неё, глаз не оторвёт.
Наконец опомнился, схватил топор и снова принялся за работу. Да какая уж тут работа! Машет топором, а у самого красавица из ума не идёт. Наконец не выдержал он и опять глянул наверх. Что за диво! На скале уже никого нет. Исчезла его красавица, будто на крыльях улетела.
Целый день ходил он сам не свой. Всё по сторонам оглядывался, красавицу свою искал. И ночью - товарищи его как легли, так и уснули, а ему не спится. Лежит и всё чего-то ждёт. И дождался-таки!
Вошла она в шалаш неслышным шагом, взяла его за руку и повела за собой. Даже не спросила - хочет он идти или не хочет. А он идёт и сам не понимает зачем, а всё-таки идёт… Привела она его к каменной горе. Там, в подземной пещере, было её жильё. Да ведь какое! Дядя Масс говорил, что и слов-то таких нет, чтобы описать тамошнее богатство!
Три дня прожил в подземном дворце дядя Масс, три дня праздновал свою свадьбу с лесной красавицей.
А на четвёртый день проснулся, открыл глаза - глядь, лежит он снова в своём сосновом шалаше подле товарищей. И ни красавицы, ни дворца - ничего нет!
Встал дядя Масс и поскорее взялся за топор. Товарищам ничего не рассказывает. Да и они его не спрашивают. Думают: верно, кончились у него припасы, он и ходил домой в Кнэ за хлебом да сыром, вот и всё.
А только с той поры стали они примечать за ним что-то неладное. Сидит он как ни в чём не бывало у костра, чинит что-нибудь или топор направляет, да вдруг как вскочит ни с того ни с сего и убежит в лес, будто его кто позвал…
А его и вправду позвали, только другим не слыхать.
Воротится он из лесу и сядет где-нибудь в сторонке, подальше от людей. Молчит, смотрит в землю, усмехается. А спросят его: да что с тобой, Масс, где ты был? - только отвернётся да отмолчится - вот и весь ответ. Совсем околдовала его лесная жена… Однажды рубил он колья для изгороди. Только что повалил он дерево и забил клин, да так ловко, что расщепил ствол во всю длину, вдруг видит - выходит из чащи его красавица.
В руках у неё серебряное ведро. И несёт она ему в этом ведре обед - похлёбку из сметаны. Такую густую, жирную, вкусную - просто объедение!..
Уселся он на пенёк, поставил перед собой ведро, а жена напротив - на расщеплённое дерево присела.
Да не пришлось Массу этой похлёбки попробовать. Едва взялся он за ложку, смотрит - что такое? - из щели ствола, на котором сидит его жена, высовывается кончик хвоста… Тут Масса точно громом ударило.
Так вот оно что! Значит, жена-то его попросту русалка, нечисть лесная!
Вскочил он, вышиб с одного удара клин из дерева и защемил русалочий хвост.
Заметалась русалка, как лисица в капкане, оборвала хвост - и бежать.
Он даже глазом моргнуть не успел, а её и след простыл.
Стоит дядя Масс как вкопанный и только шепчет: «Сгинь! Пропади! Сгинь! Пропади!»
Сколько он так стоял, он и сам не помнил. Потом очнулся, смотрит: вместо серебряного ведра - перед ним корзина из берёсты, а вместо сметанной похлёбки - болотная тина со всякими там пауками, слизняками да головастиками.
С той поры дядя Масс никогда не заглядывал в этот лес. Очень уж он боялся, чтобы русалка в отместку не оборотила его в зверя, в птицу или просто в трухлявый пень. Они это умеют»!





____________________________ № 11 Евгений Евтушенко «Нефертити»


«Как ни крутите,
ни вертите,
существовала
Нефертити.
Она когда-то в мире оном
жила с каким-то фараоном,
но даже если с ним лежала,
она векам принадлежала.
И он испытывал страданья
от видимости обладанья.
Носил он важно
облаченья.
Произносил он
обличенья.
Он укреплял свои устои,
но, как заметил Авиценна,
в природе рядом с красотою
любая власть неполноценна.
И фараона мучил комплекс
неполноценности...
Он комкал
салфетку мрачно за обедом,
когда раздумывал об этом.
Имел он войско, колесницы,
ну а она - глаза, ресницы,
и лоб, звездами озарённый,
и шеи выгиб изумлённый.
Когда они в носилках плыли,
то взгляды всех глазевших были
обращены, как по наитью,
не к фараону, к Нефeртити.
Был фараон угрюмым в ласке
и допускал прямые грубости,
поскольку чуял хрупкость власти
в сравненье с властью этой хрупкости.
А сфинксы
медленно
выветривались,
и веры мертвенно выверивались,
но сквозь идеи и событья
сквозь всё,
в чём время обманулось,
тянулась шея Нефертити
и к нам сегодня дотянулась.
Она -
в мальчишеском наброске
и у монтажницы на брошке.
Она кого-то очищает,
не приедаясь,
не тускнея, -
и кто-то снова ощущает
неполноценность рядом с нею.
Мы с вами часто вязнем в быте...
А Нефeртити?
Нефертити
сквозь быт,
событья, лица, даты
всё так же тянется куда-то...
Как ни крутите
ни вертите,
но существует
Нефертити».





________________________________ № 12 Василий Шукшин «Сураз»


«Спирьке Расторгуеву -- тридцать шестой, а на вид -- двадцать  пять,  не больше.  Он поразительно красив: в субботу сходит в баню, пропарится, стащит
с недельную шоферскую грязь, наденет свежую рубаху  --  молодой  бог!  Глаза ясные,  умные...  Женственные  губы  ало  цветут  на смуглом лице. Сросшиеся брови, как вороньего  крыла,  размахнулись  в  капризном  изгибе.  Черт  его
знает!..  Природа,  тоже  иногда шутит. Ну зачем ему? Он и сам говорит: "Это мне -- до фени". Ему все фени. Тридцать шесть лет -- ни семьи, ни  хозяйства настоящего.  Знает свое -- машинничать да к одиноким бабам по ночам шастать. Шастает ко всем подряд, без разбора. Ему это -- тоже "до  фени".  Как  назло кому: любит постарше и пострашнее.
     --  Спирька, дурак ты, дурак, хоть рожу свою пожалей! К кому поперся -- к Лизке корявой, к терке!.. Неужели не совестно?
     -- С лица воду не пить, -- резонно отвечает Спирька. -- Она -- терка, а душевней всех вас.
     Жизнь Спирьки скособочилась рано. Еще он только был в пятом  классе,  а уж  начались  с  ним  всякие  истории.  Учительница  немецкого  языка, тихая обидчивая  старушка  из  эвакуированных,  пристально  рассматривая  Спирьку, говорила с удивлением:
     -- Байрон!.. Это поразительно, как похож!
     Спирька возненавидел старушку.
     Только  подходило  "Анна  унд Марта баден", у него болела душа – опять пойдет: "Нет, это поразительно!.. Вылитый  маленький  Байрон".  Спирьке  это надоело. Однажды старушка завела по обыкновению:
     -- Невероятно, никто не поверит: маленький Бай...
     --  Да  пошла ты к... -- И Спирька загнул такой мат, какого постеснялся бы пьяный мужик.
     У старушки глаза полезли на лоб. Она потом говорила:
     -- Я не испугалась, нет, я была  санитаркой  в  четырнадцатом  году,  я много видела и слышала... Но меня поразило: откуда он-то знает такие слова?!
А какое прекрасное лицо!.. Боже, какое у него лицо -- маленький Байрон!
     "Байрона" немилосердно выпорола мать. Он отлежался и двинул на фронт. В
Новосибирске  его поймали, вернули домой. Мать опять жестоко избила его... А ночью рвала на себе  волосы  и  выла  над  сыном;  она  прижила  Спирьку  от "проезжего  молодца"  и  болезненно  любила и ненавидела в нем того молодца:
Спирька был вылитый отец, даже характером сшибал, хоть в глаза не видал его.
     В школу он больше не пошел, как мать ни билась и чем только ни  лупила».

Из словаря Владимира Даля:
«СУРАЖИЙ пск. твер. суразый, суразный, пск. влад. тамб. видный, пригожий, казистый. Сураждая девка. Несуразный конь. нескладный. Суразица ж. пск. сиб. сходство, подобие. И суразицы с ним нет. | Пара, чета к чему, подобен, противень. Подобрать к подсвечнику суразицу. | Суразица, суразина пск. толк, успех, порядок в деле и в работе. Сураз м. сиб. небрачно рожденный. См. разить. | Сиб. перм. бедовый случай, удар, огорченье. Сураз за суразом! беда по беде».





_____________________________________ № 13 Франческо Петрарка



«Амур и я — мы оба каждый раз,
Как человек, перед которым диво,
Глядим на ту, что, как никто, красива
И звуком речи восхищает нас.
Сиянью звезд сродни сиянье глаз,
И для меня надежней нет призыва:
Тому, в чьем сердце благородство живо,
Случайные светила не указ.
Как хороша, без преувеличений,
Когда сидит на мураве она,
Цветок средь разноцветья лугового!
Как светел мир, когда порой весенней
Она идет, задумчива, одна,
Плетя венок для золота витого»!





____________________________ № 14  Гавриил Державин «Модное остроумие»



«Не мыслить ни о чем и презирать сомненье,
На всё давать тотчас свободное решенье,
Не много разуметь, о многом говорить;
Быть дерзку, но уметь продерзостями льстить;
Красивой пустошью плодиться в разговорах,
И другу и врагу являть приятство в взорах;
Блистать учтивостью, но, чтя, пренебрегать,
Смеяться дуракам и им же потакать,
Любить по прибыли, по случаю дружиться,
Душою подличать, а внешностью гордиться,
Казаться богачом, а жить на счет других;
С осанкой важничать в безделицах самих;
80
Для острого словца шутить и над законом,
Не уважать отцом, ни матерью, ни троном;
И, словом, лишь умом в поверхности блистать,
В познаниях одни цветы только срывать,
Тот узел рассекать, что развязать не знаем, —
Вот остроумием что часто мы считаем»!

1776



___________________________________ № 15 Давид Самойлов


«Все реже думаю о том,
Кому понравлюсь, как понравлюсь.
Все чаще думаю о том,
Куда пойду, куда направлюсь.
 
Пусть те, кто каменно-тверды,
Своим всезнанием гордятся.
Стою. Потеряны следы.
Куда пойти? Куда податься?
 
Где путь меж добротой и злобой?
И где граничат свет и тьма?
И где он, этот мир особый
Успокоенья и ума?
 
Когда обманчивая внешность
Обескураживает всех,
Где эти мужество и нежность,
Вернейшие из наших вех?
 
И нет священной злобы, нет,
Не может быть священной злобы.
Зачем, губительный стилет,
Тебе уподобляют слово!
 
Кто прикасается к словам,
Не должен прикасаться к стали.
На верность добрым божествам
Не надо клясться на кинжале!
 
Отдай кинжал тому, кто слаб,
Чье слово лживо или слабо.
У нас иной и лад, и склад.
И все. И большего не надо».



======================================== 2018 05 17