Баллада о сострадании

Бежала собака бездомная,
Голодная и хромая,
А ливень хлестал по бокам ее,
Словно злой хозяин плетью.
Бежала по городу спящему,
Пустынному и холодному,
И окна глазами мокрыми,
Смотрели ей вслед без жалости.
За ними жизнь текла тихая,
Сытая и теплая,
Собаке она и не снилась,
Искала место укромное.
Нашла в зарослях кустарника,
Скрутилась клубком плотным,
И грелась теплом собственным,
В кустарнике – шалаше.
А утром, когда солнце мягкое,
Сквозь ветви пробралось к собаке,
Ее разбудило ласково,
Словно добрый хозяин.
Вылезла из укрытия,
Под нежные руки солнца,
Стряхнула ливень вчерашний,
И так легко зевнула.
Бродяжка -- ее голос позвал,
В нем была нега и жалость,
Так БОМЖ собаку назвал,
Так дружба этих двоих зачалась.

        **********
И БОМЖ в летах уж седых,
Позвал ее за собою,
Присев на скамейку у дома,
Котомку свою развернул.
Черняга, кусок сала,
Еще чего-то съестного,
Легли поверх котомки,
Он хлеб на двоих разломил.
Бродяжка без дрессировки,
Поймала свой кусок хлеба,
Затем он отрезал сало,
Пес мигом его проглотил.
Так съели свой завтрак скромный,
Человек и собака бродячая,
А взгляд солнца  нежный и томный,
 БОМЖа сладкий сон полонил.
Бродяжка, его сторож верный,
Отныне она его собственность,
Легла у ног хозяина,
Глаза, нос и уши, в остро.
Не долог был сон старика,
Что снилось, улыбка расскажет,
Но голос его явь разбудил,
Дворник гнал БОМЖа со двора.
Бродяжка со всей своей злостью,
Вцепилась зубами в метлу,
Рвала как мясную кость,
Защищая БОМЖа доброту.
Старик не сказал ни слова,
Лишь хлопнул рукой по бедру,
Пойдем, мол, отсюда дружище,
Никто нам здесь не рад.
Уйдем из этого города,
Уйдем далеко за реку,
Я знаю место укромное
Его хватит нам на двоих.
Шли полем, опушкой лесною,
Шли вдоль малого ручья,
И это земное раздолье,
Их было --  собаки, БОМЖа.

              **********

На кладбище сторож --  пьянчужка,
Увидев БОМЖа – старика,
Был рад этой встрече снова,
Съязвил, не один ты, с подружкой.
Он друг мой,  он брат  мне по духу,
Ответил на шутку он шуткой,
Помощник тебе он, подружка
Твоя, вот в той будке сидит.
Лачуга моя лесная, в порядке.
Ее не снесли?
На что сторож  крякнул, в порядке.
Покойники ее стерегли.
А вечером сели за чаркой,
За стол, что стоял под рябинкой,
С яичницей, жареной шкваркой,
У детской и взрослой могилки.
Ну что, помянем усопших,
Пусть ждут нас с тобою долго,
Топтать нам еще эту землю,
Могилы другим копать.
Помянем твоих   особо,
Мне ль тебя  и их, да не знать,
Буду помнить я их до гроба,
Дочь твою, и ее мать.
Ты теперь не один, с собакой,
Ну и я, вроде, как бы, тебе и брат,
Боль свою закопай здесь в могилу,
Буду этому очень я рад.
Да ты пьян, дорогой мой пьянчужка,
И в сторожку отвел того спать,
Сам сидел еще долго с чекушкой,
Было что ему повспоминать.
Вспоминал дом, семью, свое прошлое,
Вспоминал, а в ногах пес лежал,
А потом пришло время пошлое,
Когда все что имел, потерял.
Так заснул за столом под рябинкой,
У могилок своих родных,
Так закончился вечер поминок,
Новый день незаметно настал.
Новый день, новая процессия,
Подрядился могилу копать,
Нынче это его профессия,
В мир иной людей провожать.
И вдруг, кто-то из печальной процессии,
Скажет, не усопшего  ль это пес,
Какие все же коллизии,
Создатель в жизнь нашу внес.
Старик – БОМЖ  услышал  слова те,      
По-иному на пса посмотрел,
И сказал,  мы  друг друга нашли в беде,
Буду звать я тебя Маргинал.


               **********
Так старик со своею хромою собакою,
Вместе дальше по жизни пошли,
Встреча эта для них  стала знаковой,
Словно с неба на них благодати сошли.

          **********

Все дороги ведут не в Рим, а на кладбище,
Здесь великая Мекка земли,
Наша жизнь, как одно огромное пастбище,
Откормились, а после  в могилы ушли.