Люблю и помню. Надежда Лаврентьева

***

Мать Россия за порогом.
Лик горы – её лицо.
И дорога правым рогом
Упирается в крыльцо.

В даль ей звать меня не надо,
Никуда я не хочу.
Стала Графовка отрадой.
Не спешу сюда – лечу!

Степь под ветром серебрится
Лес сторонится полей.
Из ручья воды напиться
Можно в Графовке моей.

Прислониться сердцем к дому,
К материнскому плечу.
Можно дверь открыть любому:
У соседей по ключу.

Вот Россия – за порогом.
Я отсюда – никуда!
За Безлюдовским отрогом
Тщетно кличут поезда.


***

Мне не надо на счастье подкову
С ширпотребовским чётким клеймом.
Принеси мне с дороги не новую,
Что ржавеет под спелым дождём.

Деревенская я, деревенская.
Не ругай ты меня, не жалей.
В светлый угол над мебелью венскою
Ты её поскорее прибей.

Ты прости мне моё отчуждение
С твоим городом вечно на «Вы».
Ты прости мне моё неумение
Свою детскую радость забыть.

Находили подковы горячие
И мечтали лишь только о том,
Чтоб скорее стать взрослыми, зрячими,
Надоевший покинуть свой дом.

Пусть приснится мне бабкина хата,
Старый пёс у седого плетня.
Не подкову – на сердце заплату
Поскорее найди для меня.


В Коровинском лесу

Багрянец листьев на валу окопном,
Он будто с кровью смешанный песок.
И, расставаясь с ветвью неохотно,
Летит к земле оранжевый листок.

И вот уже на бруствере траншеи
Травы совсем зелёной не видать.
И, вытянув тонюсенькие шеи,
На нас с окопов деревца глядят.

Глядят глазами на войне убитых,
Глядят глазами нынешних детей.
Они навеки воедино слиты
Средь замков жизни и руин смертей.


***

Конь осёдланный – к дороге,
Тучи в небе – быть дождю.
Не гоню я прочь тревоги -
Все пройдёт – я пережду.

В жизни всё, как на ладони:
В горе – плачь, а в счастье – пой.
А стреноженные кони
Бродят зорькой огневой.

И зазывно, и тревожно
Колокольчик вожака
Выкликает осторожно
В путь-дорогу седока.

Я ему всем сердцем верю,
Раскрываю настежь двери.
И уже несёт, звеня,
Златогривый конь меня.

А роса – слеза и святость –
Тает в солнечных лучах.
И рождает утро радость
В осветлившихся очах.


Мама

Белогорье моё – страна белая,
Мало песен тебе своих спела я.
Безголосая птица, бескрылая,
Всю любовь к тебе в бедах скрыла я.
Расплескала слова да на грядочки;
Где цветы не растут… Злые прядочки.
То – полынь-трава, то – разрыв-трава.
Из-за той травы не видна гора.
Где стоит свят дом моей матушки,
Где играет внук в лады-ладушки.
Там сыны мои за столом сидят,
Не сиротский, свой, сладкий хлеб едят,
Тот, что рос-изрос на родной земле,
Жар в себя вобрал на костре-золе.
Золоты бока у ржаных хлебов,
Те хлеба пекут Вера да Любовь.
Там в солонке соль – слаще сахара,
На стене портрет деда - пахаря.
В доме том не спит, сторожит зарю
Та, которой я эту песнь дарю.
Та, о ком молюсь, пред кем каюсь я,
Та, к кому из бед возвращаюсь я.
Из горбатых бед, из седых потерь.
К той, что держит век приоткрытой дверь.
К той, что держит век приоткрытой дверь.


Моим сестрам

Еще вчера куражился февраль,
Ронял снежинки в вихре-хороводе,
А вот сегодня солнце, как медаль,
Горит на синем небосводе.
И чудеса творятся на земле:
Ручьи и птицы – всё поет о лете…
Лишь в подворотне о зиме
Рыдает снеговик. Его забыли дети.
Вот из размытых впадинок-глазниц
Упали вниз кусочки антрацита.
Дома и люди опускались ниц
Перед Вселенной цвета гиацинта.
Деревья-вены, сок испив земной,
Вдруг стали выше и отважней.
И полетел над грешною землей
Бумажным змеем день вчерашний.
Чтоб день грядущий
Нам принес Любовь,
Надежду, Веру
И забвенье горю;
Тряпицей старою,
Чтобы иссохла боль
От Солнца Истины
На низеньком заборе.