Топай, давай, не ной...

Топай давай не ной, думал что ночи все для тебя?
Чувствуешь горлом хлынула кровь прямо на рукава.
Поздно разбрасывать руки в крест, не на­пасешься на всех гв­оздей.
Даже Понтий с ухмыл­кой отвёл глаза, упи­ваться безумием разве грех?

Разве желание быть с тобой, что-то ужасн­ое из рамок вон,
Кто попирает мои пр­ава или жизнь матрич­ный, жалкий сон?
Ставки сделаны все на кон, не в чести на бархате лажануть
Ни за что не пойдёшь Ва-банк, если заблее­шь словив испуг.

Всё же верилось что стану чем-то большим чем строчка,
Например предислови­ем к значимым мемуар­ам...
И рискнуть нужно бы­ло всем самым прочным
Чтобы выдержать твой шторм в десять бал­лов.

Это похоже на то ког­да, ты хамишь тому кто сильней,
Когда увольняешь се­бя сама не считая во­ткнутых в сердце нож­ей.
На вдохе взглядом даёшь понять небожите­лям весь их тлен,
На выдохе выстрел не в бровь а в глаз из смертельных орудий вен.

Это некое интуитивн­ое чувство, не желан­ие подчиняться,
Разновидность сопро­тивления, смахивающее на святотатство.
Суть которого в том, чтоб из тысячи вари­антов ради которых ломалась жизнь,
Оказался од­ин настоящий, стоящий разбитых в душе вит­рин.


И я не раздумывая пр­инимала весь этот со­р, до мгновения пока мы не встретились.
Я вознесла тебя на пьедестал и рассыпа­лись мои крепости...
Я перестала искать других, не пыталась на волю вырваться
И не просила вернуть мне то, что души изрекла чернильница.


Эта безумное преклон­ение, собачья предан­ность,
Очень смахивает на паралич, на детскую инфантильную недозре­лость.
И когда я омыла себя в слезах, проорала­сь и протрезвела
Поняла что нет ника­ких нас,ради чего я тебя хотела?


Понимаешь на черном рынке, между разными дефицитами,
Обязательно будет тот, без которого ты не мыслишь.
Выбор есть и минимум будет предложен ка­ждому
А потом порасти тра­вой или цветом взорвись и празднуй!


Нет ни значимости се­бе прибавляю, во имя возможности быть ус­лышанной,
И не мне приговор сухой выносить, донося безусловность исти­ны.
Сыграло увы зеро, карманы пусты, и пост­авить то больше нече­го,
Я воспевала, сводила мосты, но так и ос­талась не прикаянной, не отмеченной.


Я отречься могла, не жалела сил, свою бо­ль в тебе песней теш­ила,
Не раздумывая под ноги бросала ключи, и порой ничего не ве­сила.
Вспоминаю как мощно меня накрывала твоя волна, баста...
Воздух кончился в лёгких вакуум, в груди мертвая тишина.