16 километров...

***         
 Он открыл дверь и зашел в маленькую полутемную прихожую. Он разулся и прошел в кухню. Жена сидела на маленьком самопальном диванчике, с которого наполовину  съехало на пол старенькое покрывало,  и увлеченно что-то рассматривала глядя в свой планшет.  Кухня напоминала начало сказки Корнея Чуковского « Федорино горе».  Груды невымытой посуды, уподобляясь уральскому хребту, олицетворяли собой  угрюмую вечность.  Сковородки и банки из- под домашней консервации замерли как экспонаты на авангардной выставке. Пустые чашки с недопитым чаем и утопленными в них одноразовыми чайными пакетиками стояли везде, где только возможно.  Веселые хвостики бирок висели снаружи.  Любимая мельхиоровая турка стояла на краю плиты с присохшей ко дну кофейной гущей. Ситечко для кофе, как верный оруженосец, мирно отдыхало рядом. Капли жира веснушками были разбросаны по светлой плитке кафельного фартука. Плита в жирных разводах  была присыпана сверху  засохшим и вероятно сбежавшим кофе.
- Привет, любимый! Чаю будешь?
- Нет. Спасибо.
Чаю не хотелось абсолютно. Хотелось водки. Нельзя. Будет скандал. Претензии и скандал. Это он уже проходил.
 Он заглянул в холодильник. Зря. Пусто. Вернее не совсем так. Полупустая кастрюля с чем-то скисшим еще во времена Куликовской битвы. И банка с маринованными помидорами, початая наполовину , покрытыми слоем зеленоватой плесени. На дне холодильника  была лужа непонятного происхождения. От накатившего негатива могла спасти хорошая яичница. Но яиц дома не было.  Звездец! Вероятно, цыплята в его отсутствие вылупились и улетели.
      Он потянулся к сигаретам, но вспомнил, что бросил курить еще два месяца назад, и сигареты он  в доме не держит, так как это для него источник большого соблазна.
 Он налил себе стакан воды и медленно его выпил. Выйдя в коридор, он наткнулся на полностью разряженный аккумулятор от автомобиля жены, который он принес  с собой.  Она умудрилась его вчера разрядить , вероятно просто забыв выключить фары. Привычно поставив АКБ заряжаться,  он зашел в комнату.
     За компьютерным столом сидел его старший сын от первого брака и увлеченно гонял по экрану монитора свои и вражеские танки. Большая любовь, большие страсти. Молодость. Сын отслужил в армии и учился в институте. Из-за временных финансовых трудностей был пущен пожить до получения первой зарплаты. Под сервантом, диваном и компьютерным столом кучерявились клока пыли. Пустые чашки из под чая стояли на серванте и перед монитором. Неприбранная кровать сына резала глаз. Он разделся и лег на диван. С утра нужно идти на службу. Сын, игнорируя его присутствие, продолжал отстреливаться в виртуальном пространстве от виртуальных врагов.
 Ему вдруг почему-то стало резко очень душно. Хотя дверь на лоджию была приоткрыта.  На часах было половина первого ночи.
Поняв, что несмотря на накопившуюся усталость уснуть будет практически невозможно , он резко встал и оделся. Пренебрежительное отношение к дому вроде бы близких ему людей воспринималось крайне болезненно, ибо дом свой он ассоциировал в первую очередь с собой самим, ощущая себя сейчас грязной шалашовкой которой только что попользовалась рота солдатни. Он быстро вышел на улицу. В голове его крутился только один вопрос: – «За что?»
      Немного отдышавшись. Он направился пешком в сторону работы.
         Эти 16 километров через 4 часа почти примерили его с окружающей действительностью, надолго поселив у него в душе печаль и мизантропию.
12.05. 18.