Стихи Андрея Причастника

                А.В.

Опьянённый кровью заката
Мир в объятия Космоса пал…
В отражении мутных зеркал
Чья-то совесть распята.

Как обманчив петляющий путь,
Как пусты у забвенья глазницы!
Боже, кротких позволь помянуть,
И забыться.

А быльё, как тогда, в старину,
Ветер треплет и клонит.
Облака, ошалев от погони,
Покидают страну,

Где уныло блуждает тоска,
Опираясь на посох.
Святый, крепкий, прошу, свысока
Осени безголосых.

Звёзды мертвенны, лица бледны,
Дураков не исправить.
На своей голове седины
Ни отнять, ни добавить.

Пусть влетает в отверзтую дверь
Жизни птица.
Не пои чистотой – мне теперь
Не напиться.

               27.10.1990

     …Это было вечером, в декабре 1989-го. Звонят в дверь. Открываю. На пороге – знакомая девочка с мало знакомым парнем. Он – в моей старой куртке «аляске», которая пошла по рукам читинского хипанья с годик назад. Худой. Черноволосый. Небритый. Раньше при случайных встречах я его как-то сторонился. Я вообще очень трудно схожусь с людьми.
     Познакомились поближе. Он был очень благожелателен. Сидели на кухне всю ночь, пили чай, курили, разговаривали… Его звали Андрей. Андрей Виноградов. Ах, вспомнил, кто в нашей компании был четвертым, - Виктор Воронов, друг с Сахалина. Мы утром поехали все вместе провожать Воронова в аэропорт, потом снова ненадолго поехали ко мне, а затем расстались. Больше я Андрея не видел.
     Его убили ножом на какой-то наркоманской квартире дней через пятнадцать, хотя я до сих пор не знаю подробностей этой трагедии.
А в ту ночь он очень интересовался моим творчеством и спрашивал, - подкармливаю ли я своего Форнита? Я с удивлением спросил, - что это (или кто это) такое (такой)? Он ответил, что у любого творческого человека в доме живёт маленький такой гномик, который помогает творить.
     Но, чтобы он хорошо помогал, - а то, не дай Бог, и вовсе из дому не убежал, - надо его постоянно подкармливать, для чего завести необходимо особую маленькую мисочку, которую поставить в уютный уголок комнаты на пол. И класть туда время от времени кусочки сахара, конфеты и прочие сладости. Форниты – ужасные сладкоежки.
     Пока мы ездили в аэропорт, я постоянно боялся забыть это слово – Форнит… Вернувшись же домой, обнаружил, что всё-таки забыл! Тут моя мама пристала к Ольге (а привела Андрея известная в кругах читинских хиппи Ольга Пятковская), выспрашивая, кем он ей приходится, - братом, сватом или женихом. Она ответила, что братом он ей приходится. А я, смеясь, добавил, что не просто братом, а братом во Христе.
     Андрей, расставаясь с нами, спросил, можно ли ему ещё немного поносить мою куртку? Я ответил – конечно. А она была уже такая страшная, замусоленная, с дырами от сигаретного пепла, - словом, хиппанская, и поэтому-то она ему очень нравилась…

…и хиппующим вагантом,
И отшельником пустыни,
И скитальцем-пилигримом
Я готов идти к Сократу…

     Эти стихи, как впрочем, и другие стихи Андрея, я прочёл только спустя два месяца после его смерти. Я не знал, что он – поэт…
Сейчас у меня есть машинописный сборник его стихов, в нём 28 страниц. Я собираюсь скоро перестучать его на пишущей машинке ещё в четырех экземплярах.
     Так вот, когда он уже спускался по лестнице, я вдруг вспомнил, что забыл СЛОВО! Распахнув дверь, я крикнул:
- Андрей! Как звать гномика?
- Форнит!..........