Первое письмо к Граче

Здорово, Грача, мой пернатый друг!
Ты жив ещё? –Я тоже, как ни странно…
Сегодня захотелось чтой-то вдруг
Мне стенку расколоть своим калганом.

Так…просто день до одури хорош,
Собака лает звонко под окошком.
А мыслей в котелке – ядрёна вошь!
Душа поёт, как мартовская кошка.

Я к вам пишу, подлец, и даж в стихах!
Чего же боле? – Так сказал бы Пушкин.
Но боле – я желал бы во весь мах
Примчать к тебе, кутнуть на всю катушку.

Туда, где чебуреки на столе,
А под столом – бутылок батарея,
Где наш шалман сидел навеселе
И Маню с Пекой материл, зверея.

Ты пишешь, что один ты, что в тоске,
Что не с кем плюнуть своре этой в харю,
Что Почины следы на потолке
Закрасили давно каки-то твари…

Что жизнь не та, и что ты сам не тот,
Не каркаешь, а всё сидишь, смурея,
Что даже чебурек не лезет в рот,
И водка – мимо рта – течёт по шее.

Что в сейф без дверцы неча положить,
И что ещё особенно обидно, -
Наш класс никак не можешь прокурить,
Чтоб нихрена в нём не было бы видно.

Голубчик, Граченька,
Я тоже – сам  не свой!
Порою так захочется в Магнитку,
Что хоть в окошко, как собака, вой,
Не в силах перенесть такую пытку!

Друзей здесь – как махры у дурака.
А всё не те, не так, и всё неладно.
С тобой сейчас мы дёрнули б пивка,
А здесь не лезет в глотку, - даж бесплатно!

И не кого, и не с кем материть,
И песни, что про вас, - кому ж их спеть то?
Эх, нам б сейчас с тобою покурить,
Пошляться, помотаться по проспектам…

Я рад, что в поле вышли трактора,
И что колхозник сеять начинает,
И что корова, выйдя со двора,
Сама, зараза, пищу добывает.

Ещё я рад за Феню и Петра,
Что за сараем трут друг дружку боком,
Смеюсь над бабкой, першей два ведра,
Что, поскользнувшись, села на дорогу.

Мне весело, когда приблудный пёс
Бежит вприпрыжку за домашней сучкой.
Я рад, когда (безумно рад – до слёз)
Приходит день очередной получки.

Но я не в силах, потому – не рад,
Надев личину на родную харю
И душу изменив на новый лад,
Бренчать на Ромо-Бадовской гитаре.

Хочу я спеть похабный анекдот
Про Почу. И про похороны Грачи,
Но и мотив выходит всё не тот,
Да и слова слагаются иначе.

Я свой пиджак единственный порву,
Но заберусь в вагон любого сорта,
Чтоб ощутить былое наяву
И хоть в последний раз потешить чёрта.

Ну всё, пока!
Я выдохся до дна.
Пол-пачки искурил, весь пыл растрачен.
Нет больше слов,
Есть лишь тоска одна               
По жизни нашей, радостно-собачьей.

Я верю: это всё не на года!
Ты только, Грача, не грусти, не надо!
С приветствием!
Такой же, как всегда,
Твой друг и собутыльник –

Водя Ядов.

1985