Глиняная табличка

Играют солнечные блики,
В полях проклюнулся посев.
На толстой глиняной табличке
Царапай клинышки, писец.
В картину древности контраста
Добавь, писец; как свет и мрак
Два грозных борющихся царства,
Противустали здесь, в горах,
На берегах реки, у брода,
Под сенью тополей и мирт -
Народов северных свобода
И рабство царства пирамид.
…Наступит ночь – шпион-лазутчик,
Без шума, избежав хлопот,
Приток Евфрата – вот везунчик! –
Невидимый переплывет.
Среди камней раздастся шорох,
Короткий крик одной из жертв.
И на змеиных капюшонах
Белеют очи Уаджет.
Безмолвен фараонов лагерь.
И лишь один священный кот
Дает «концерт» - будь он неладен! –
И спать владыке не дает.
Турнуть божественного зверя
Нельзя – прогневается Баст.
Прохладный ветер мягко веет,
В зеленых долах рыщет барс.
И, растревожив хеттский лагерь
(Уснешь тут, хоть считай до ста!),
Азийский пес свирепо лает
На чужеземного кота.
В лугах рождаются туманы.
Встает разбуженный несит.
И ожерельем таваннанны
Созвездье Севера висит.
…Наутро битве разразиться.
«На колесницы!» - подан знак.
И конницей малоазийской,
Сломавшей вражью диспозицию,
Повержен в прах, растоптан анх.
Руби пришельцев, как крестьяне,
Бывало, рубят камыши!
…Шлет командир гонца с вестями
Полны трофеями мешки.
Умчалась яростная лава,
Сметая все, пронесся шквал.
Так будет впредь: орел двуглавый
Врага как зайца разорвал.