Чёй был крик?

Кто продрогший в ночи тихо двигался прочь
от ладоней, захлопнувших ставни?
Был как ветер, ворвавшийся в лунную ночь,
расшатав провода, сдвинув камни?
Чей тот крик, что был слышен за тысячу миль,
вдруг сорвавшись в засохшей гортани?
Кто шагал на пределе человеческих сил? –
Даже близкие лик не узнали.

Не моли. Не проси. Не вставай
предо мной на колени – не падай. Не падай!
Загоралась звезда над уснувшей землёй
в час урочный. Дышала на ладан
здесь не только душа – всё живое мертво,
всё живое – до куцей былинки.
Сколько граней открытых, разгаданных "до..."
скрыто льдом или коркою цинка?
Где здесь скрипки, чтоб звуками душу прожгли?
Где горячие с лентами кони?
Здесь – зима. Здесь не видно и ада – ни зги…
только медленный скрип,
долгий медленный скрип –
в сжатом воздухе чувство агонии.
Но – дышать!
Вопреки.
Даже если подчас
через всю чёрно-гиблую бездну.
Как молитва цыганское: "раз, ещё раз…"
Рано воронам праздновать тризну.
Кто обрёл эту силу на бренной земле,
что отдышит, залечит, обучит?
Самый чистый родник – он журчал у ветлы,
звук его ниспадал с горной кручи.
Я не кличу с собой – уцелеть не зову,
Каждый сам выбирает – он волен.
Но несмело свою зажигаю свечу
Возле старых, как мир, колоколен.
 
2017 г.