Прозрение. Продолжение

 Продолжение сказания о князе Владимире – Крестителе Руси
               
                3 глава

Постепенно ставил храмы люд на Киевской Руси,
Князь, не видя в этом срама, стал с боярами вести
Разговор о доброй вере и держать большой Совет,
Чтобы мог он сам измерить путь, несущий добрый свет.

Разослал послов по странам веру в каждой изучить,
Чтобы с лучшею славянам в мире и единстве жить.
Разным идолам в поклоне нет согласья у родов,
Друг от друга в обороне проливают в битвах кровь.

И послы расскажут Князю про обряды разных стран:
Хмуры лица при Намазе у болгар-магометан,
Пить вино – веселье русских – не приемлет Магомет.
А у крестоносцев прусских на лице унынья след.

Храм католиков – бездушен, нет величья, красоты,
Мир к любви их не разбужен, полный мрачной немоты.
Нет земли у иудеев, Бог размёл по странам род,
И, ничем он не владея, без отечества живёт.

Только греческие храмы изумили россиян:
Блеск церквей, дух фимиама и свет лиц у христиан.
И вино – кровь Иисуса – для причастия дано,
С тем у Государя русов с верой было решено.

Брать трофей приучен в войнах, порешил Великий князь:
Веру взять мечом пристойно, утвердив над нею власть.                                                
Повернул он к грекам войско на торговый Херсонес,
Но сражался люд геройски, стоек, как дубовый лес.

Помогло письмо, стрелою высланное в княжий стан,
Чьей-то дружеской рукою был предложен русским план:
За стеною отдалённой перекрыть водопровод,
Острой жаждой истомлённый, сам народ к ногам падёт.
Так и вышло: для пощады отворил народ врата,
И взял русский Князь наградой город с верою в Христа. 

За победу в поле бранном он царям посланье шлёт:
Взять желает в жёны Анну, за отказ – Царь-град возьмёт.
Льстит супружество с царевной честолюбию его,
И России статус верный даст высокое родство.

И Василий с Константином – Византийские цари –
Поступившись царским чином, извернулись как угри:               
Отдают сестру в княгини для язычника-вождя,               
Но с условьем, что отныне, войско к стенам приведя,
От мятежных  Склира с Фокой* Трон поможет им спасти,
Что, давно затеяв склоку, власть желают обрести.

*Склир и Фока – греческие военачальники

При посольстве едет Анна с горькой думой в Херсонес,
Что по воле окаянной ей, царевне, выпал Крест:
Стать княгинею законной некрещёных россиян,
Чтобы с мужем, непреклонно, обратить их в христиан.
 
Шлёт Владимиру  условье: под венец пойдёт она,
Если с Божьею любовью будет Русь окрещена.
И он сам, Крестом крещёный, встанет с нею под венец,
Чтоб не жил, как обреченный, свет утративший, слепец.

Князь действительно метался под покровом слепоты,            
Нервы сдали, и подкрался злой недуг из темноты,
Но когда святой водою был Владимир окроплён,
Брызнул свет над головою, огласив, что он крещён!

Свет в душе его заблудшей вспыхнул факелом во мгле
И дорогу к жизни лучшей показал родной земле.
Отразился в полной мере миг ПРОЗРЕНИЯ на нём,
Путь открыв к Христовой вере, бьющей чистым родником.
               
Храм возвёл он в Херсонесе, грекам город возвратил,            
Дух его откуролесил, полный добрых светлых сил.
И вошёл он, просветлённый, в Киев с Анною – женой,
К  новой жизни устремлённый с верой чистой и святой.

Ждали Князя киевляне у распахнутых ворот
И пошли за ним с признаньем его княжеских забот.
Мать Малуша, у которой взяли сына с ранних лет,
Шла за ним с печальным взором, но в душе лучился свет.

Он давно сиял рабыне от распятого Христа,
Что оставил знак на сыне указанием перста.
И когда вошёл он в город, восседая на коне,
В  ней истаял острый холод, стывший в тайной глубине.
                                Подошла к коню погладить сына кожаный сапог,
Только он, на люд свой глядя, жаль, узнать её не мог.
Лишь кивнул отцом народа, цепкий к жизни, как лоза,
И отметил мимоходом очень грустные глаза.
            *   *   *
В Киеве велел «кумиров» Князь рубить и жечь в огне,
И Перун, что встал над миром в недоступной вышине,
Был к хвосту коня привязан и отправлен ко Днепру,
Сгинуть должен был обязан, проиграв Христу «игру».

Был разбит он о пороги, прекратив на Русь набег,
И сотлел, сойдя с дороги, начинавшей новый век.
Всех  к Днепру: богатых, бедных, отвести был дан приказ,
Чтобы сгинули бесследно идолы в крещенья час.

И смывал народ крещеньем тьму язычества водой, 
Чтоб принять Христа ученье с чистой светлою душой.
Киевляне шли на реку, с думой только об одном:
Если Князь взял веру греков, значит, мир придёт в их дом.

Но не все в России примут от Христа священный Крест,
Новгородцы бунт поднимут, на Руси имея вес,
Потому что среди русов чтили первыми себя:
А идти за Иисусом, значит жить, себя губя.

Новгород – их ключ начальный, древних русичей исток,
И струей исповедальной правит их душой Даждьбог.
Но Добрыня – воевода – усмирил бунтовщиков,
Тёмных в вере колобродов и бояр, и мужиков.

Долго вятичи стояли за «кумиров» вековых
И большой отпор давали в столкновеньях боевых.
Вера медленно, но верно утверждалась в племенах,
Дух традиций суеверных распыляя на ветрах.

А Владимир всех наложниц от ярма освободил,
Буйных чувств своих заложниц на свободу отпустил:
Не прислало с новой верой жить, обузданным грехом,
И с одною Анной верно стал вести семейный Дом.

Но от жён-княгинь рождённых, не забыл он сыновей            
И, в решенье укреплённый, дал наделы для князей.
Не учёл лишь братской розни при стремленье взять престол,
Позабыв свои же козни, как в могилу брата свёл.

Предложил Рогнеде строгой выбрать мужа из бояр,
Но она, в стремленье к Богу и, туша обиды жар,
В монастырь ушла от мира христианскою сестрой,
Чтоб, идя дорогой клира*, свет увидеть над собой.

*Клир – состав духовных лиц в христианстве

Устремлён в дела благие, Князь построил Божий храм,
Вызвав зодчих Византии к приднепровским берегам.
Встала церковь в Киев-граде на перуновом холме,
Чтоб Христа в святом укладе утвердил народ в уме.

Раздавал еду для бедных христианскою рукой,
У преступников дух вредный не обуздывал петлёй.
Отменил он казнь злодеям, но Совет бояр решил,
Что нельзя одним елеем усмирить злодейский пыл.
И вернул Владимир казни для преступников лихих,
Чтоб не жил народ в боязни лиходеев тёмных, злых.

Детям, родом именитым, Князь училища завёл,
Только плач, как по убитым, в теремах вокруг пошёл:
Показалось просвещенье чародейством матерям,
Причитавшим, что ученье злом вернётся к сыновьям.

Но без знаний православных был бы пуст святой родник,
Что открыл учитель главный – Князь – России проводник.
Нужно было верным словом веру сеять средь людей,
И Владимир за основу взял ученье для князей.

Азбуку Кирилл с Мефодьем подарили для славян.
Что близка была природе  древней речи россиян.
И учил букварь славянский с православного листа
Отрок – юный сын боярский, чтоб изведать путь Христа.

Был Владимир Красно Солнце и расчётливым купцом,
Стал чеканить он червонцы при запасе золотом,
Запустил для оборота и «денгу» из серебра,
Чтобы Русь, в его расчётах, нажила в казну добра.

Повышал престиж России он на общем рынке стран,
И признали в Византии, что Князь русам Богом дан.

                4 глава

Но терпела Русь разбои печенежских хищных стай,
Что неслись осиным роем на открытый русский край.
И Великий Князь построит укрепленья-города,
Юг Руси своей закроет силой ратного труда.

Необжитые селенья дал для жизни кривичам,
Новгородцам для служенья, чуди, вятским  мужикам.
Белгородское предместье в Киев-граде укрепил,
И, любя своё поместье, в нём с семьёй подолгу жил.

Вместе с верною супругой святость веры укреплял,
Но злой рок пришёл недугом и Князь Анну потерял.
Шла она оруженосцем Благодати для племён,
Веру сеяла, как просо – добрым семенем времён.

Положив в священной раке христианскую жену,
Продолжал при Божьем знаке Князь заглаживать вину
За разгулы молодые и за жертвы для богов,
В церковь нёс дары святые и давал убогим кров.
 
Храмы строил с добрым людом, став ему навек отцом,
И он шёл за ним повсюду, новой жизни кузнецом.
К дружелюбию соседей стал Владимир призывать,
Чтоб не звали грозной медью трубы к войнам их опять.
Полагал, что гнев Небесный от Всевышнего падёт,
Если он, захватчик грешный, чью-то землю отберёт.

               *   *   *   
Только печенег-губитель миром дела не решал
И обратно,  как грабитель, на селения напал.
Мчится в Новгород  Владимир войско сильное собрать,
А враги, в  угарном дыме, в Киев-град бросают рать.

Белгородское предместье взяли в чёрное кольцо,
И дохнул смертельной вестью голод жителям в лицо.
Но, оружьем осчастливлен, воин-князь пресёк набег,
И под стрел обильным ливнем удалился печенег.

Чтя в душе княгиню Анну, Князь взял новую жену.
Но поклон слал Богом данной, отходя всегда ко сну,
У икон стоял с молитвой, Благодатью дорожа,
Что утихли в сердце битвы и очистилась душа.

Но недолго наслаждался Князь сердечной тишиной,
Слать налоги отказался  Ярослав, сынок родной.
Получил Рогнедин отпрыск сильный Новгород в надел
И быть данником отцовским, власть приняв, не захотел.

Позабыл отцово благо и, вступив в тяжёлый спор,
Ярослав позвал варягов, если даст отец отпор.
Меч войны поднять собрался с видом вольного борца
И Небес не побоялся, став ослушником отца.

Только отвратило Небо Ярослава тяжкий грех,
Печенег пришёл набегом,  дерзкий дух раздув, как мех.
И Великий Князь Владимир от несчастья занемог.
Но, чтоб не ослабло имя, шлёт Бориса дать урок
Набежавшей вражьей стае на окрещенную Русь,
Что быть мирною желает и мостит по-Божьи путь.
 
Княжич с воинской дружиной двинул к поиску врага,
А отца ждала кончина – Вечной жизни берега.
И почил Владимир-Солнце, обретя навек покой,
И крестив Русь из колодца веры доброй и святой.

Сын Борис женою Анной* (перед Глебом) был рождён,
И Престол отцом по плану был ему определён,
Только не успел со смертью он наследье передать,
И в посмертной круговерти началась борьба за власть.

*По другой версии Борис и Глеб были рождены от жены из камских болгар.

Святополк, племянник Князя,  Киев-град имел в надел,
Но без Высшего Указа целой  Русью не владел.
Был он властным себялюбцем, вид имевшим на престол,
И в Борисе-боголюбце вдруг соперника обрёл.

Двор был против Святополка: он за Русь не воевал,
На престол лишь без умолка княжье право заявлял.
Сын Владимира приёмный думал только о себе,
Ключ удачи неуёмно повернуть мечтал в судьбе.

И придворные возьмутся тризну Князя утаить,
Чтоб к престолу властолюбца до Бориса не пустить.
В Божий храм Святой Марии  тело тайно отнесли
И крестителя России возле Анны погребли.

Только быстро разнесётся тайна в граде киевлян,
И пойдёт по венценосцу горький плач у россиян.
Плакал бедный и богатый по радетелю-отцу,
Что берёг Россию свято, как положено борцу.

Святополк же рад несчастью и к Борису шлёт убийц,
Шёл который в дни безвластья по меже своих границ.
Здесь о княжеской кончине узнаёт он от гонца,
И что князь-приёмыш ныне в роли первого лица.

Мог Борис с военной ратью повернуть на Киев-град,
Чтоб её бойцовской властью был повергнут кровный брат.
Войско требовало действий – Святополка обуздать,
Но не пожелал злодейством брат у брата власть забрать.

И оставила дружина князя с малой свитой слуг,
Для убийц дала пружину для развязки подлых рук.
И в шатре был тяжко ранен князь наёмною рукой,
Святополк, заказчик брани, завершить велел разбой.

Расправляется и с Глебом у днепровских берегов.
И две юных жертвы Небо приняло под свой покров.
Церковь убиенным братьям святость воинов придаст,
Чтоб крепили с Божьей ратью русских сил боезапас.

Святополк и с Ярославом долго вёл военный спор,
А страдал народ державы для Владимира в укор,
Не хотел он братской розни и за тем крестил страну,
Только дьявольские козни их толкнули на войну.

Наконец по Божьей воле победил брат Ярослав,
Сел на Княжеском Престоле, как преемник высших прав.
Правил он святою Русью книгочеем-мудрецом,
Вёл её не по распутью,  а дорогой на подъём.

Понимал он: Красным Солнцем обогрел отец народ,
Вёл его первопроходцем с новой верой на восход.
 
                Конец          9 мая 2018 г.