Радуга - Жизнь Венок сонетов
Изящен он, не молод и не стар,
идёт сонет из глубины веков.
Он сердцем юн, душой своей здоров
и сохранил античности нектар.
И в одеяньи, древнем, как туника,
не торопясь, не медля, он идёт
уверенный, что и его приход
излечит души без нытья и крика.
Достоинство и скромность есть
в сонете
и доброта ваятеля души...
И потому ты чувства не глуши,
а вверь ему - и он тебе ответит.
Храни ответ, расстаться не спеши -
сонет во тьме согреет и осветит.
Основной сонет
Что смерти нет - известно всем поэтам.
Есть переход в скольжение луча
по вечным тайникам души сонета,
куда душа зовёт, изранена, крича.
Есть разделенье жизни на соцветья -
кольцо к кольцу из прожитых минут...
Мы радугой горим на этом свете,
прервав кольцо, мы завершаем путь.
И радуга уходит к горизонту,
мы влажною землёю предстаём,
что жадно дышит, отдавая потом,
вбираем всё, но всё не унесём.
Что унесём, вернём пчелиным сотам,
грибницей станем мы грибному зонту.
Первый сонет
Что смерти нет - известно всем поэтам.
Известно это с очень давних пор,
когда ни книг, ни записей куплетов
не знало человечество. Но с гор
неслось уже как пение потока,
как клёкот горделивого орла
песнь человека, как бы не жестока,
сурова жизнь его тогда была.
В той песне были не слова, а звуки,
и затихали звери и леса...
А человек, воздев вверх к солнцу,
руки,
уж ощущал ответа чудеса.
Так радость песни, из груди звуча,
есть переход в скольжение луча.
Второй сонет
Есть переход в скольжение луча,
как ощущенье лёгкости полёта,
где в половодье чувств живая нота
не портит песнь в созвучии звуча.
Об этом удивительном уменье
людей, вобравших звуки и лучи,
не раз мечтал в безжалостной ночи,
надеясь на дневное воскрешенье.
Воскреснет день и укрепит надежды,
свободой неба снова дышит грудь.
И вновь в неё вливается как прежде
уверенность - с дороги не свернуть.
А мысль летит как яркая комета
по вечным тайникам души сонета.
Третий сонет
По вечным тайникам души сонета
скитались люди с очень давних пор,
стараясь в тайниках не оставлять
свой сор,
а в них хранить величие привета,
любовь извечную и жгучую слезу,
и боль невыносимую, и стойкость
израненной души, принявшую грозу
мечты ушедшей, словно дымки тонкость.
И каплет со свечи
на руки воск горящий
тому, кто теребит ключи
к иконе *Всех скорбящих*.
И где стоит уж не одна свеча,
куда зовёт душа изранена, крича.
Четвёртый сонет
Куда душа зовёт изранена, крича,
есть единенье человека с богом,
как будто свыше говорят нам слогом,
нас бескорыстно Высшему уча.
И, может, бог нам путает миры -
наш и небесный, что неотделимы ...
Так детям надо для игры любимой
из мыльной пены лёгкие шары.
Не все летят, но отделясь от сети
гирлянд блестящих, вызывая крик,
они живут, и радуются дети,
ловя их радуге подобный блик.
И в детском восхитительном привете
есть разделенье жизни на соцветья.
Пятый сонет
Есть разделенье жизни на соцветья,
есть переходы, рифмы между строк,
есть у людской любви святой исток,
его начало схоже с междометьем.
Чем больше слов - тусклее тот исток,
чем больше слов - мутнее он от ила,
как родничок, где зародилась сила
реки любви и страстности глоток.
Ещё глоток. Переведи дыханье.
В лесу ли, в поле, в жизни -
осмотрись,
не торопись испить, пусть жжёт
желанье...
Опиться сладким в жизни - берегись.
Часы нас гонят, но и путы ткут -
кольцо к кольцу из прожитых минут.
Шестой сонет
Кольцо к кольцу из прожитых минут
нанизываем мы, ходы соизмеряя
с теченьем дня, что гонит нас
стегая, -
сей времени безжалостнейший кнут.
Бывает, что часов не замечаем,
бывает, что в минуту увядаем,
другую же минуту бережём...
И годы жаждем и прихода ждём
нам нужного единого мгновенья
или его удачного начала,
в котором жизнь бурливо закричала,
испытывая радость сотворенья.
Так гамма чувств вскипает вдруг
в поэте -
мы радугой горим на этом свете.
Седьмой сонет
Мы радугой горим на этом свете.
Зависимы от солнца и дождя,
пытаемся найти себя в завете;
признанья, почестей и золота не ждя.
Кору погладим гладкую берёзы,
сосну поддержим худеньким плечом,
пойдём к опушке за лесным лучом,
найдём поэзию в дыханье прозы.
И загоримся светом удивленья,
вновь открывая земной жизни суть,
отбрасывая пыли наслоенья
и подставляя бурям жизни грудь.
Но настигает нас кольцо затменья,
прервав кольцо, мы завершаем путь
Восьмой сонет
Прервав кольцо, мы завершаем путь,
порой неровный, тряский и корявый...
И даже, если было много славы,
судьбы упорна и едина суть.
Она отмерит долю тех творений,
которые никак не завершить,
и всяких человеческих мучений,
чья только в смерти оборвется нить.
Так иногда по грозовому фронту
гремит гроза раскатом и огнём,
но лишь прольётся простеньким
дождём,
построив мост и радужному зонту.
Мы миг короткий радугой живём,
и радуга уходит к горизонту.
Девятый сонет
И радуга уходит к горизонту...
И на земле природа ожила,
затеяла весёлые дела
по летнему живительному фронту.
И на кустах и травах - повсеместно
лежит капель небесная, чиста.
Она дрожит и нет у ней числа,
и дрожь её брильянтами прелестна.
И мы дрожим от запаха и красок,
вобрав в себя и радугу и дождь,
и солнце наше, этот мира вождь
срывает тень с живых, но серых масок.
И мы ему все чувства отдаём,
мы влажною землёю предстаём.
Десятый сонет
Мы влажною землёю предстаём,
набухшую от влаги и добра...
Но только в повседневности труда
ей находиться в неге не даём.
Всё роем, рубим, пилим и взрываем.
И чад пожаров заслоняет свет.
Но мним себе, что где-то там, за раем
исполним мы и божеский завет:
беречь друг друга, ближнего любить
и для детей источник сохранить.
В лесах не прорубать сквозные двери,
чтоб сохранить для дикой жизни зверя.
И не предстать пред богом хитрым
мотом,
что жадно дышит, отдавая потом.
Одиннадцатый сонет
Что жадно дышит, отдавая потом,
и мот, и наша мудрая земля,
когда мы заглянули за края
Содома и Гоморры с древним Лотом.
Хватай сейчас, ломая души, строй,
бери, вези, переходи дорогу,
тащи в свой дом, тащи в свою берлогу,
и всех других на все лады, но крой.
Итог один - обильно будешь сытым,
сорить добром до самого конца,
блюдя свой корм с наполненным корытом,
с оглядкой вороватого лица.
Так от разрухи души не спасём -
вбираем всё, но всё не унесём.
Двенадцатый сонет
Вбираем всё, но всё не унесём...
Что унесём - так должно быть и надо,
чтоб уберечь цветущее от смрада.
И молодое мы тогда спасём.
Оно живёт беспечностью питаясь,
в духовной жизни часто не нуждаясь
и принимая в выборе пророков
совсем не тех - любителей уроков.
И как себя утешить, не казнясь,
что часто нарушается та связь,
средь поколений, созданных оплотом
и новым, что взошло, нас не спросясь?
Но утешает, созданное потом,
что унесли - вернем пчелиным сотам.
Тринадцатый сонет
Что унесли - вернём пчелиным сотам...
А то, что остаётся в матерьяле
по-разному покажется в финале
другого мира или поворота,
где жизнь определится как квота
на всё про всё... Но очень мрачно
так
кончать сонет, где радуга-мастак
творит наш мир, где жить всему охота.
Превратно превращается одно,
совсем не превращается другое,
и мудро очень - вещное, земное,
нельзя забрать с собой
в небесное окно.
И успокоятся приверженцы любому фронту -
и радуга уходит к горизонту.
Четырнадцатый сонет
Грибницей станем мы грибному зонту,
и всё по жизни повторится вновь -
за нашей смертью следует любовь,
живительно кипящая по фронту
свободных молодых сердец,
готовых для достойного творенья,
постигших свет великого уменья -
пройти сквозь сети временных колец.
Тогда душой сольёмся мы с заветом:
по правде жить в естественной основе,
что сходит к нам в небес покрове
всесильного и вечного Творца,
познавшего поэзию конца...
Что смерти нет - известно всем поэтам.
Свидетельство о публикации №118050804308