Габуток

По соседству с троллейбусным шумом,
где фонтаном очерченный круг,
недоеденной булкой с изюмом
голубей мы кормили из рук.
Те взлетали в спокойствии гордом,
на подъём и ловки, и легки.
И мой младший сынуля с восторгом
на всю площадь кричал: «Габутки!»
Но пришли холода и ненастье,
напророчили  время потерь.
Это голубь, разбившийся насмерть,
протаранил балконную дверь.
И осколками стёкол усеян,
он лежал, завершив свой полёт.
А за стенами билась Рассея
безнадёжно, как голубь об лёд.
Так взывает о милости падший,
сам себя и виня, и кляня,
потому и сынуля мой младший
столько лет далеко от меня.
Не в чести теперь честь и отвага.
Кто летал, те поджали хвосты.
Воплощением Духа Святаго
голубинные души чисты.
Где ты, мой габуток-голубочек?
Я тебя поминаю добром,
даже с видом на небо кружочек
продышал на окне ледяном.
На земле и надёжней, и проще:
старый сквер,
старый двор,
старый дом…
Но скрипит Театральная площадь,
словно пруд под предательским льдом.
             И опять ни назад, ни вперёд,
             вот и бейся, как голубь об лёд,
             или голым под лёд головой…
             Кто там крыльями бьёт подо мной?!
Я уставлюсь на свежую прорубь,
потрясённо тряся головой:
это голубь взлетает,
мой голубь
из купели своей ледяной.
             И надежда пронзает, как ток:
             ну давай выручай, габуток, –
             поднимай голубинную рать
             наши падшие души спасать.