Измерение вне измерений

Чуть непонятый сон...
То ли дом, то ли крепость...
А, возможно, и кем-то придуманный храм...
Ну, не суть.
По-любому - пустяк и нелепость
приоткрыли мне дверь к неспокойным мечтам.
У порога застрял...
Не войти, хоть ты тресни.
Все сжимаю растерянный май в кулаке,
и шепчу убиенному сыну:

- Воскресни
невредимым, чтоб в сердце войти налегке...
Ну, ведь что тебе стоит вернуться до срока,
и забытую душу теплом излечить
без каких-то ненужных, пустых экивоков,
отбирающих к счастью земному ключи?!..

Все шептал в никуда...
Только, вдруг, словно ветер,
предо мной на ступенях явился старик,
убеленный, как лунь на апрельском рассвете,
что сливается с тучами, пьющими лик.
Усмехнулся в усы, оперевшись на посох:

- Не зови никого...
Он не станет менять
установленный ранее список вопросов,
на которые нужно в конце отвечать.
А тебе...ну, тебе рановато для взлёта.
Ты, по сути, и к жизни пока не готов,
коль по слабости духа все кличешь кого-то,
чтобы смыслом наполнить святилища слов...
Ну, подумай, кому интересны закаты
в этот миг одиночных решений за так?!..
Посмотри, ведь тебе далеко до оплаты.
Да и плата составит медяк та пятак... 
Так что - можешь идти.
Голубая планета
для тебя - это все ещё стрелы и лук,
что в итоге спасли чудака Филоктета
от полученных в дар от соратников мук...

Попытался постичь, но в сакральной истоме
все никак не решался остаться без век,
чтобы стать, наконец, ожидаемым «кроме»,
в чьей тоске и рождается «се человек»...
Только просто молчать - это тоже не дело,
коль я сам, по идее, призвал старика!..
И тогда я решился.
Пускай не по делу,
но ответ, словно выдох, слетел с языка...

- Мне, конечно, удобно...
Я - пуст и недвижим
на просторах, едва ли понятных во мгле
человеческой страсти казаться поближе
к аккуратно затянутой страхом петле
предзаказанных слез и скупых повторений
с собирательной целью однажды достичь
глубины абсолютно не нужных прозрений,
чтобы после услышать забытого клич.
Даже просто взмахнуть - это выжечь равнину
между срезанных паянным скальпелем гор!..
А о выдохнуть дождь, или облако сдвинуть -
уж никто и не думал вести разговор!..
Ведь потомкам - egal...
А за предками - скука
неразрезанных чтением книжных страниц...
Так что, брось меня, отче, с молитвой из звуков,
издаваемых пыльной тоской половиц!..

Ох...сдаётся, успел.
И сказать, и остаться
в относительной массе условно живых...
Пусть - немного безумным, немного паяцем,
но - остался!
И ветер, мне кажется, стих...
Открываю глаза, возвращаясь к порогу,
и - о, чудо! - вокруг миллионы зеркал
измеряют меня, отражённого, строго,
демонстрируя миру грехи, что алкал...
Неужели - уснул?
Неужели - без смысла?
Неужели любовь - это просто ты сам,
не посчитанный вечером в собственных «Числах»,
и поэтому выбравший счастье как храм?..
Суета...
Маета...
Переливы в отливах...
Осторожные жесты на старых холстах...
И во всем этом - я, обитатель каливы,
возведённой в совсем не священных местах..:)