Баллада о штурмовой авиации

          Семену Куцу, летчику-штурмовику,
          ветерану Великой Отечественной войны               

Нас разбудила красная ракета,
Я толком не успел еще уснуть.
Пехота атакует до рассвета,
И мы летим, чтоб ей расчистить путь.

Нам задан курс, куда нацелить пушки,
И я лечу со штурмовым звеном
Над крышами остатков деревушки,
Где немец ощетинился огнем.

Он в три ряда построил оборону,
Из края в край окопов вьется щель.
И, подчинясь команде в шлемофоне,
Я хищной птицей захожу на цель.

Как рассказать про бой? Тому, кто не был,
Дай бог в нем и не быть. Я был, увы...
Штурмовики летают ниже неба,
Чуть выше огородов и травы.

И я лечу, не отпустив гашетки,
Над касками противника, гремя.
Я действую, как нас учили предки:
За каждый зуб платите мне двумя!

Вот, наконец, пехота наша встала,
Пошла вперед и снова носом в грязь.
Ну как же это все меня достало!
Вот танк ползет. Так получай же, мразь!

Прошла пехота первую, вторую,
А третью оборону бросил фриц.
Я над бегущим немцем озорую:
Взмываю вверх и вновь бросаюсь вниз.

В кабине у меня глаза щипало
От дыма и от смрадного огня.
И вот нас меньше стало, чем взлетало:
Упал летевший около меня.

Штурмовики хоть летчики, по сути
Танкисты, но без танковой брони.
Мы под сиденья прячем парашюты -
Их не раскрыть, когда они нужны.

Я тоже не остался невредимым:
Дымит мотор, крыло повреждено.
Я дотянул, вернулся со своими,
Кому вернуться было суждено.

Сел на бетонку, вырулил на место,
На землю спрыгнул, а мотор дымит.
И комполка своим привычным жестом
Зовет меня: «Иди сюда, бандит!»

Иду к нему, а слышу грохот боя.
Он говорит – я еле разберу.
«Я не доволен, - говорит, - тобою.
Зачем перепугал ты немчуру?

Мне из пехоты только что звонили.
Сказали: «Твой орел наделал дел.
Он так давал, что фрицы наложили.
Конечно, те, кто наложить успел».

Тебе - то что? Ты улетел за тучи,
Где чистота – что лето, что зима.
А им потом атаковать по кучам
Немецкого вонючего дерьма».

Я понял, что, конечно, Батя шутит.
Бывает это с ним, когда скорбит
По тем, чьи не раскрылись парашюты.
А всех, кто возвратился, он простит.