Двенадцать желтых daffodils

Двенадцать желтых daffodils
Они совсем не ароматны
И мартовский мороз частенько губит их
И мартовские ночи им опасны.

Весна приходит за зимой.
И следом лето, а затем и осень
Банальная затея суеты сует.
И дни бегут и вслед за ними
верхушки корабельных сосен.

И если в строгой тишине
Суметь набраться сил
И вскрыть нарыв воспоминаний,
Продезинфицировать,
забинтовать, забыть
И заглушить в себе
Трагедию прощаний -
То вдруг видения
Тебя случайно посетят...

Под потолком вагонное окно
В нем неба хмурое лицо
Сквозь ржавую оконную решётку.
И страх животный и отчаянье
И липкое как тесто ожидание.

И ты давно уже не человек
Ты манекен - внутри пустой,
со сгустком воскового сердца.
Стучит на рельсах эшелон...
В реальности тебе давно нет места.

Остался позади тот желтый цвет цветов,
которых в городских садах весной сажали.
Оркестры Оффенбаха там играли.
Кто знал тогда, какой кошмар
тем музыкантам судьбы обещали.

И уж никак, никто не ожидал
И даже в страшном сне не мог представить
Что в близком будущем
Поэзию витрин и синагог
Толпа похабно осквернит
И точку жизни той поставит.

Осколки будут мокнуть под дождём.
И в спешке убирать там будут трупы.
И будет пахнуть гарью, сдобным хлебом, колбасой...
И собираться души будут в маленькие группы.

И воцарится торжество!

В пивных
рекою будет литься пиво.
И будут пить на брудершафт
И петь слова любви фальшиво.

Лениво в комнате крутился
чёрный граммофон.

И мир ещё не знал
а может быть и знал
но не хотел поверить,
Что он за эту ночь
заплатит океаном
горьких слёз
Своих, а не чужих детей.
И женщины, Свои, а не чужие
В позоре, голоде, стыде
Раздвинут ноги перед солдафоном.

Но все пройдёт.
И грязные товарные вагоны.
И зимние поля, пустые небеса
И всем понятные «за что?» и «почему?» и «Где ты?».
А люди? Люди превратятся в силуэты.
И будут жить бесшумно среди нас.

И сохранятся записи - бухгалтерский отчёт.
По непонятной  Божией воле.
И будет виден в них тот дьявольский расчёт -
Из сказки зверь на это не способен.

Такие вот дела...

В апреле снег сойдёт,
Прогреется земля.
И вскоре
расцветут нарциссы.
И цветом жёлтым
будут нам напоминать
Двенадцать ароматов памяти событий.

И этой памяти нарыв
вновь загноившийся
лопнет
и на надгробии цветы
сначала полиняют а потом
засохнут.

Изкор.
“Двенадцать жёлтых daffodils”.


P.S. Те записи сегодня бережно хранят.






* Daffodils по-русски нарциссы, и речь здесь идёт  о Kristallnacht - двух днях и одной ночи, 9 и 10 ноября, 1938 года в Берлине и других городах Германии.

*Yizkor - Изкор - поминальная молитва за усопших. Читается четыре раза в году по высоким праздникам: Уом-Кипур, Шмини Ацерет, Песах и Шевуот.

*Шестиконечная звезда Давида, которую «юде» должны были носить на одежде, была жёлтого цвета. Обязательно!

*Всего 12 колен Израиля, происходящие от двенадцати сыновей Якова. (Twelve tribes of Israel)  вышли из Египта. Сохранилось только одно - Колено Иудино...



3/21/2018 New York.