Формула моего убийства

Роскошная сумасшедшая,
моим разумом завладевшая;
звёзды с неба срывать посмевшая
и луну как корону надевшая...
Она ходит за мной- как женщина
и в больничной палате, сквозь трещину,
на неё я любуюсь, помешана ль?
И оббита и занавешена-
моя комната, только- тобой!
И в полночном бреду, губой-
я касаюсь её в стакане,
выпиваю её с водой
и смотрю на неё сквозь грани...
И смотрю и смотрю сквозь грани...
В каждом кубике, в каждом грамме;
в физрастворе- как дома, в ванне,
она- в пене,
по вене,
по ране...
В кислородном моём голодании...
Через костный и головной...
Кто она?!
Я не знаю- другой.
Я не знаю другой такой,
называющей себя женщиной-
завербованной и рассекреченной
и представленной, и отмеченной;
хотя, впрочем, ни в чём не замеченной,
продолжающая этот бой...
Объявившая мне этот бой!
Я под ней, под её пятой,
под прицелом её орудий;
я её прикрывая грудью;
бездыханной касаюсь грудью
и своей головой- на блюде,
и трофейным касаясь лбом;
я её прикрываю- собой...
И пропахшие табаком-
разбухают стихи в тетради,
он- писал их Марине Влади,
он- писал их Полине, кстати,
он- писал их Лиле...Издатель
рассчитается с ними потом...
Я стихов не пишу, мне знаком-
мой единственный верный читатель.
Просто мне хорошо знаком,
весь пропахший моим табаком,
он бумажный скатает ком,
с комом в горле, ругнув- дураком,
мой единственный верный читатель
и бумажный скатает ком...
Я по- прежнему с ней не знаком.
По ночам, любовался- тайком
и на стол залезал- босиком,
месяцами сидел под замком,
но по- прежнему- с ней не знаком.
И громадный бумажный ком-
всё растёт из кусков фантазии
и в надежде на эвтаназию,
с приговором- за безобразие,
исключённый из первой гимназии-
по цепям своим ходит- кругом.
Наплевать, я забуду о нём!
Суть не в этом, тут дело в другом-
кто она?
Пробираясь тайком,
она злое задумав дело,
как могла, как она посмела?
Попирая остывшее тело,
заметая следы так умело,
возбудить уголовное дело...
В беззащитное спящее тело-
заржавелым войти тесаком ?!
Ведь я даже с ней не был знаком!!!
Прежде чем мой покинуть дом,
беззащитное мёртвое тело-
она ловко обшарить успела,
кровь и пепел смахнув платком...
Прежде чем мой покинуть дом...
Из кармана достав, за уши,
мою белую кроличью душу,
кровь и пепел смахнув платком.
Суть не в этом, тут дело в другом!
Суть не в том, что достала- за уши
и не в том, что- белым платком,
и не в том, что- кроличью душу...
Прежде чем мой покинуть дом...
Ведь наверно не в этом дело?
Дело в том, что она- успела!
И безбожно осиротело-
моё богом забытое тело,
не раскрытое следствием дело
и бурьяном заросший дом.
Дайте адрес, чтоб ей написать!
Кто она, чтобы так воровать!!!
Хотя, впрочем, теперь- наплевать!
Есть холодные нары- кровать,
а под ними- гниющее тело.
Наплевать, ведь не в этом дело?
Я сказал ей, что мне наплевать-
на холодные нары кровать!
И на то- что не верю в бога!
Что не к каждому к богу- дорога!
Что красивых есть женщин- много!
А любимая- только мать...
и холодные нары- кровать...
И с тех пор мне так хочется спать.
И с тех пор мне так хочется спать,
когда вижу красивых женщин...
Что сквозь кожу их- сеткой трещин,
кровоподтёками румян- затрещин,
я как-будто смотрю на мать.
Боже мой, мне так хочется спать!
И сожжённая в пепел тетрадь,
валтасарова божья печать-
возникает как явь- пред очи.
И сквозь строчки, ряды многоточий-
воскрешают тебя опять...
Воскрешают опять и опять...
Валтасарова пира печать-
запрещает смотреть на небо.
Отче наш, ниспошли мне хлеба,
ниспошли мне- вина и хлеба,
чтобы тело моё причащать...
Но напрасно прошу смиренно я-
страстотерпия и коленно- бдения,
ибо, в эти часы просветления-
я её лицезрею опять!
И смирившись- смиряюсь ли, Господи?
Иисуса услышу ли проповедь?
И какой я достоин отповеди,
если ночью алтарь мой- кровать?
Боже мой, мне так хочется спать!
И бесовским огнём охваченный,
её дланью за горло схваченный,
в адском склепе- законопаченный-
я под ней продолжаю лежать.
И под ангельский хор пения,
я натянутый от нетерпения,
на коленях и между коленями,
продолжаю в молитве стоять.
И озябший мой труп- под кровать
убирают трусливые руки
и звеня выпадают- луки,
и на лицах амуров- муки,
и с тоскою глядит Божья Мать;
продолжая меня отпевать-
черти греют мой остов скукоженный
и стихов моих томик- приложенный-
на покрытую шрамами грудь...
И Пегас мой, сомненьем охваченный,
по- собачьи- законопаченный,
человечьей мечтой особаченный-
надо мной продолжает витать...
Разве был я достоин ласкать-
пурпур мантии, меха горностаевые,
кучерявые облака эти стаевые,
родниковые пить воды "таевые"
и на солнце ладонь свою класть?
Если есть на то божья власть,
я готов свою голову класть,
раз за разом- на плаху времени
и под воды его- кремень темени,
и на дно- стопудовым бременем,
на костре многовечном сгорать!
Но казнённый- срастаюсь членами.
А сожжённый- воскресну из тлена я,
и утопленный- в берег коленами,
если будет на то- её власть...
Утолить эту волчью страсть-
не хватает частей моей сущности,
божьих стад рого- копытной тучности;
Жар души- поднебесной кучности;
войско адово- божья рать-
неспособна была унять...
И мечты мои ей- простынкою,
а любовь- ей молочной крынкою,
моё тело- ей кресловой спинкою,
моё сердце- её кровать...
Боже мой, мне так хочется спать!
Роскошная и сумасшедшая-
она родилась за городом,
в эпоху кислородного голода,
в период столетнего холода
и она не искала повода-
просто мне стало нечем дышать!

29.04.-01.05.2018

"воды таевые"- употребляется мной в смысле производного от слова- "таять"...

Это стихотворение- ощущение от прочтения поэмы В.В. Маяковского "Флейта- позвоночник".
Мне хотелось бы адресовать его моей Музе, которой я часто посвящаю свои стихи и которая меня на написание их вдохновляет... Лицо вполне, кстати, реальное, но со мной незнакомое, слава богу...( лицо мужского рода, так как я лицо- женского )
Упоминание об убийстве, конечно, условно. И понимается мной, здесь, как "манера жизни", отсутствие принципов, двуличие, лицемерие многих людей- способное вызвать некий моральный шок, у поверивших им, сравнимый по силе с физическим насилием и болью физической...
Подобное поведение мной, как можно понять из стихотворения, не приветствуется и я даже своего рода "верую" в некое возмездие... И в подтверждение этого имею даже некие реальные основания... А потому и любого прочитавшего, призываю подобным образом не поступать.