шваль

эмси афобазол
это реклама лекарства
мы никогда больше не встретимся
разве что следующим летом
тридцать третьего августа

я сломался, но я не сдаюсь
схожу с трассы в кювет, как гонщик формулы один
я пишу, потому что меня продолжает трясти
мои мысли увязли в трясине соевого софизма

мои тексты – песок, а не платина
наш солёный чай остыл очень давно
стою на панели, как последняя шваль, которую никто не берёт
и мне приходят в голову мысли, которые в быту непригодны

я отрицал своё право на жизнь
я эгоист, который бил себя по лицу
я ни на кого не был зол, кроме себя самого
я экстраверт, редко бывающий на улице

твои музыкальные вены спать спокойно не могут
разбери меня по микроволокнам и залезь прямо под кожу
помойка. водка. диван. на этом мои радости заканчиваются
я запутался в низменных проводах морали и совести

на последнем ряду
сидит чуждый современности индивид
помоги мне превратиться в бабочку или в цветок
мои слова будут лежать на крыше Архангельска
мои слова для тебя станут ядом, а для меня останутся йодом

несовременное несвоевременное возрастание чувств
прошу, помоги мне очнуться, когда я навстречу к тебе понесусь
над пропастью во ржи, знаешь, ты сразу меня поразила
а я поразил свою печень и засыпал глаза молотым перцем
я жаждал тепла, но сгорел, приблизившись к солнцу
я мечтал об уничтожении сердца

что я могу о себе рассказать?
я ненавижу себя, привет
меня может спасти только лафройг
я люблю, но не кого-то конкретного

Чарльз Буковски – Иисус
в своё время я был популярным,
но зачем-то в подполье ушёл
я долго думал над тем,
по какой причине я это пишу
всё дело лишь в том,
что от жизни мне тошно

жизнь перестала меня удивлять
в моих буквах нет морали и смысла
если я тебе нужен, ищи меня на кладбище
я не могу на тебя обидеться

твоё отсутствие меня не убьёт
и я, конечно же, не сопьюсь,
но дышать так же легко,
как раньше уже не получится
и курок над виском не смогу я нажать
бесконечно твердя про то, что
счастье – это лишь дело ебучего случая.