Jus vitae ас necis

Мне в тяжелом бреду снится вот уж четвертые сутки
За туманом луна, точно за запотевшим стеклом.
Старый дом без дверей ; исполинский, угрюмый и жуткий,
И я бьюсь в пустоту словно в раму оконную лбом.

А потом коридор. Камни больно царапают ноги,
На ладони звезда ; в этом доме свечей не найти.
Обжигает она и лишь только мерцает убого,
И не видно ни зги на заросшем крапивой пути.

С потемневших картин равнодушно взирают герои,
Тянут руки ко мне изваяния древних богов,
Что незримо сражались под стенами гибнущей Трои,
Не постигшие смерти несчадной железных оков.

А в гостиной накрыт стол торжественный к званому пиру,
Где на первое ; скорбь, на второе ; тоска по родным.
Там играет надрывно симфонию критская лира.
Подпевая ей, прячется эхо за лесом густым.

За стеною друзья, но я вряд ли их снова услышу,
Наполяя бокал чистотой ледяного ручья.
Прорастают деревья сквозь ветхую черную крышу,
И постелью ложится покрытая мхами земля.

Но прильнуть к ней нельзя, как бы сильно того не хотелось,
Нужно выход искать из объятий смертельного сна...
Так в каком уголке отыскать безграничную смелость,
Чтобы встретить рассвет у открытого настежь окна?