Странник

Странник шёл через лес по тропе между буреломами, оврагами и зарослями. То тут, то там невдалеке от тропы мелькали «лесные духи» - то птица вспорхнёт с ветки, то вспугнутый заяц проскачет, то мелькнёт среди деревьев спина лося. Лес всё не кончался, но если есть тропа, значит, здесь ходят люди. Мох под ногами стал пружинить. Болото. Неужели придётся возвращаться обратно? Человек свернул на боковую тропинку. Земля стала твёрже, и вдруг между берёз он увидел коньки крутых крыш, деревянные избушки, деревушка, люди! Он ускорил шаг и вдруг отпрянул, заметив яму, прикрытую ветками. Ловушка, западня! Зацепился за сучок и упал на землю, а поднимаясь, увидел, что рядом с деревом стоит человек. «Ай» – произнёс странник, потирая ушибленный локоть. «Ти» - сказал незнакомец. Так состоялся их первый разговор.
Страннику в деревушке понравилось и он остался погостить. Правда, было прохладнее, чем в его родных местах. Но как-то радостно и светло. Его новые знакомые часто пели под игру гуслей и балалайки. Они песней встречали восход и провожали закат. От зари до зари трудились в поле, пропалывая, поливая и посыпая всходы золой. В каждой избушке была печка – сердце семьи. Горячая, пышущая жаром, с ароматным запахом хлеба. Хлеб почитался, как святыня. Слишком тяжело доставался. В каждой избушке был кот или кошка, а во дворе собака. Привечали птиц: и голубей, и сороку, и скворцов, и жаворонков. Издревле считалось, что птицы по весне прилетают из рая. В день прилёта птиц пекли птичек из теста, а праздник назывался «Жаворонки прилетели».
В Благовещенье те, кто держал голубятни «гоняли голубей». Считалось, что в Благовещенье Бог благословляет землю на сеяние. У кого были птицы в доме, выпускали  на волю.  Страннику это было знакомо. У него на родине верили, что птицы переносят души людей в рай. А ворона считали самой мудрой птицей и доверяли  быть судьёй в споре. На конце дощечки (первых весов правосудия) клали хлебцы, и чьи хлебцы вороны не трогали, тот  и признавался невиновным.
 На лугу, за деревушкой, молодой пастушок пас стадо. Он играл на рожке и тоже часто пел, подражая то птицам, то ручью, то лесному эху. Если в чьём-то доме выходила ссора, и один обижал другого, шли к реке и купались. Это тоже было знакомо страннику. Обряд омовения исполняли и у него на родине.  Вода смывала обиды и возвращала душе чистоту. В воде купали и новорожденного младенца, нарекая его именем. Отец окунал его в воду, знакомил с водой, потом представлял воздуху, огню в печи, и, вынося во двор, показывал матушке-земле. Предки странника жили в Скандинавии, там новорожденного младенца кропили водой, и тоже нарекали именем,  а для принятия его отцом, через девять дней после рождения младенца, его возлагали отцу на колени. Рождество было весёлым праздником. Новый человек родился, счастье-то какое! Чтобы он чувствовал, что ему рады, что его ждали, младенца одаривали подарками и задабривали духов, чтобы охраняли нового человека. За столом во время еды вели себя строго. Перед едой молились Богу и духам, чтобы еда была на здоровье, настраивались на принятие пищи. Угощали и домового, чтобы не озорничал и охранял избу. Баловников за столом, старший в семье хлопал деревянной ложкой по лбу. Во время трапезы сидели смирно и молча тщательно жевали. Отвлекаться от приёма пищи запрещалось (без сознательного  поглощения пищи не наешься, она не пойдёт на пользу) – ешь суп с грибами, держи язык за зубами. После обеда опять молились, чтобы пища улеглась, начала питать тело. Странник  видел и чудеса, что случались в деревушке. Когда один паренёк  умер от порчи, с округи собрались волхвы,  долго молились, и паренёк ожил. Странник видел это своими глазами. Паренёк полностью выздоровел,  стал предсказывать погоду, понимать язык зверей и птиц и видеть то, чего не видят другие. Устройство жизни у новых друзей странник одобрил.
Жителям деревушки запрещалось убивать, красть, изменять мужу и жене, бросать в беде друзей. За провинность наказывали – били розгами. Гулящей женщине мазали дёгтем ворота, осыпали насмешками и презрением. Жизнь вели, чередуя работу с праздниками. Во время трудовых дней были серьёзными, нагружали себя до пота, питались скромно. Обедом крестьянину в поле была луковица, жбан с квасом или молоком и ломоть хлеба. Зато в дни отдыха не было удержу веселью, радости и щедрым угощениям. Жизнь в лесу и работа в поле подчиняли полностью поведение людей своим законам. Они жили в единстве с Природой, были её частью и постигали мир духов. С духами не конфликтовали, а почитали их,  в обмен на их помощь, слушались и учились законам тонкого мира. За деревушкой была невысокая горушка, холм. На холме отвели молельное место – капище, огороженный стеной круг, почти такой же, как на родине странника. Внутри стояли деревянные идолы, в них жили духи. Духов изображали, как могли, чтобы обращаться к ним персонально. С горы приносили домой камушек или кусочек дерева вместе с духом – часть того мира, горнего, неизведанного, таинственного. Опыт познания его накапливали и применяли, чтобы способствовать благополучию в жизни, хорошему урожаю, доброму здоровью, ладу и миру в доме, любви и согласию в семье. Праздники были приурочены к календарной смене времён года. С праздниками было связано множество примет, пословиц, поговорок, прибауток и обычаев. Каждый обычай был, как книга с картинками. Жестами, костюмами, действиями обряд иллюстрировал содержание праздника, для облегчения передачи его смысла новому поколению. Вслух не говорили ничего кроме припевок и присловий. Так повелось ещё с той поры, когда люди связно говорить  не умели, и речь состояла во многом из пантомимы. В смысл обрядов иноплеменников не посвящали. Обычаи рода-племени были его отличительной чертой и накопленным опытом общения с миром духов. Постепенно к содержанию обрядов прибавлялись всё новые тайны. Летом наслаждались теплом и обилием даров Природы. Зимы побаивались – суровая пора, хватит ли припасов, не скрутит ли недуг. Весну встречали с радостью – выжили, пережили морозы, хватило еды. Осень – пора забот о новом урожае, заготовление запасов и подготовка к зиме. Праздников между постами было много, а несколько великих праздников, как звёзды освещали каждое время года.
Масленица в Древней Руси праздновалась в начале Нового года, в те времена, когда год начинался с 1 марта. Холод закончился, радостная сытая жизнь – раздольная, шумная, весёлая Государыня Масленица.  За ней праздновали Пасху – праздник пробуждения, воскресения природы, и лесной, и человеческой. После – Красная горка. Катали с горы крашеные яйца – символ солнца, зарождения жизни, начинали весенние игры, играли свадьбы. Летом  - Семик. В Западной Европе – в июне отмечался день летнего солнцестояния. Иван Купала – встреча греха с покаянием. Ему соответствовал западноевропейский праздник Святого Иоанна.  Осенью – череда  Спасов-христов.  С наступлением холодов – Покров. Утепляли избы, конопатили щели, углы и заваленки, приговаривая: захвати тепла до Покрова, не ухитишь до Покрова, изба будет не такова.  Михайлин день (день святого Михаила празднуется в сентябре у немцев), впоследствии день архангела Михаила, предводителя ангелов в борьбе с нечистью.  Васильев день,  Рождество. Весенние праздники на Руси соединили рассказ о пробуждении Природы с таинством  воскрешения человека: «Живый в помощи Вышняго в крове Бога Небесного водворится (к жизни вернётся)», великое чудо, смысл и цель всей борьбы за духовную чистоту. Впоследствии к обрядам,  увековечившим Рождество, Крещение и Преображение  - символы событий в жизни самого великого из христов, Иисуса Христа, прибавились обряды, символизирующие вход Господень в Иерусалим (Вербное воскресенье), День Крестовоздвижения, распятие и воскресение – Пасха. С рождением христианства, как религии (государственной идеологии), древние обряды получили дополнительный смысл, соединившись с историей  одного конкретного Человека, Великого Сына Божия. Рождество и Крещение (Водокрещи) стали самостоятельными, отдельными праздниками, Семик превратился в праздник Троицы,  праздник введения невесты в дом жениха стал отмечаться, как Введение в храм Пресвятой Богородицы, а летние Спасы  стали приурочены к главным вехам в жизни Христа. И можно только предполагать, были ли Спасами дни памяти Моисея и Иоанна Крестителя – великих святых  христианской веры.
Но это было гораздо позже, а тогда, давным-давно, странник погостил в древнерусской деревушке, научился языку, посмотрел на обряды и понёс обратно, своему народу рассказ о добрых людях с Плещеева озера.