Посейдон

Не даёт ТВ мне спать,
Да и сны дурацкие.
Я поеду воевать
На моря пиратские.

Террористов изловить,
Волю дать заложникам.
И бандитам морду бить,
Если так положено.

Впрочем, нет. Не надо так,
А цивилизованно.
Дать им деньги и табак.
И организованно

Сбросить за борт. Пусть плывут
До родного берега.
Их акулы не возьмут.
Не Лаврентий Берия.

Доберутся или нет,
Посейдон решает.
Съесть любого на обед,
Кто ему мешает.

Он здесь правит бал и пир,
Тут его порядки.
Если пил с утра кефир,
Выживут ребятки.

Мне не страшен океан,
У меня презумпция.
Но, похоже, старикан
Зацепил трезубцем.

Средь заложников была
Девочка с косою.
Видно, юнгою плыла
За своей судьбою.

Синеока и светла,
Солнышком лучилась.
Поглядела и прожгла,
Сердце задымилось.

Хоть и рядом океан,
А воды не хватит.
Может, я и хулиган,
Но горю, как факел.

Капитан стал руку жать,
Говорить спасибо.
Я спросил: «Как дочку звать?
Больно уж красива».

Он нахмурился: «Жена.
Дочка лишь в проекте.
Вас смутила седина,
Так Вы ей не верьте.

Просолённый океан
Серебрит височки,
И блондинистый туман
Тоже пишет строчки.

Захватили ночью нас
Сомалийцы, негры.
Съели весь почти запас.
Потрепали нервы.

Двадцать суток длился плен.
Вы спасли, родные.
Хорошо, корабль вот цел,
Да и мы живые.

Скоро порт, и груз сдадим
Да запас пополним.
Курс обратный повторим,
Плен бы не припомнить».

Попросился с ним поплыть,
Отпуск взял досрочный.
Не могу её забыть.
Огонёк, знать, прочный.

Да и я ей по душе,
Смотрит и краснеет.
В порт пришли, и мы уже
Целовались с нею.

А в порту жилось вольней.
Капитан был занят.
Наш костёр пылал сильней,
Трижды даже за день.

Света, Светочка моя
В пламени горела.
Восставала из огня,
Снова пламенела.

Может, Африка ещё
Нас обнять хотела.
В общем, было горячо,
Время наше пело.

Якорь поднят и вперёд.
К дорогой Отчизне.
Но пришёл уже черёд
Не огню, а тризне.

То ли боцман или кок
Доложили капу.
У того, конечно, шок,
Пистолет взял в лапу.

Дважды выстрелил в упор,
Ангел спас: «Живите».
Корабельный общий сбор:
В шлюпку и плывите.

Ни рубля, ни табака.
Мы не сомалийцы
Боцман бросил два мешка,
Чтобы утопиться.

На двоих одно весло.
Не садизм, обида.
И к тому же , как назло,
Берега не видно.

Что любовь теперь? Ничто.
Чем она поможет.
И кругом акул штук сто,
Ходят, скалят  рожи.
 
Бью веслом их по зубам,
Фыркают уроды.
Всё наглее лезут к нам,
Как на бутерброды.

Видно, пробил смертный час.
Тихие поминки.
-Поцелуй в последний раз
Да покрепче, милый.

Ну, Светлана, ты даёшь,
Смерть, а ты с любовью.
-Что ещё с тебя возьмёшь?
Я навек с тобою.

Вот она любовь, друзья.
Всё захочет, сможет.
Пламя вспыхнуло огня,
Жжёт акулам рожи

…Просыпаюсь. Ноет грудь.
Ждёт старушка к чаю.
-Долго спишь, мой милый друг.
Ну, а я скучаю…
               














-