Высоцкий

Восьмидесятый, он же високосный.
Был летний рай бездумно-оголтел.
Вдруг пронеслось: «Вы слышали?.. Высоцкий…»
И в чёрном небе мишка полетел.

Затёрт винил в зачитанном конверте:
«Як-истребитель», сколько-то там коп.
Как он сменял себя на прозу смерти,
Нам души выдирающий из скоб?

Чужих стихов поверхностные судьи,
Обронзовели, памятник отлив.
Поэта растворили в междулюдье
И с неба опустили, заземлив.

Почти что сувенирным наказаньем
Был узаконен в тусклый быт людей
Тот сборник с переломленным названьем
В сервантах, меж хрустальных лебедей.

Артисты, как им водится, плясали,
Соучредив посмертно кабаре.
Пропойцы безнадеги заливали
Могилы возле, на цветов ковре.

Но нет низов, верхов и середины.
Живая нить сшивает все концы.
Перед строкой Высоцкого едины
Певцы, борцы, пропойцы и дельцы.

Он всем достался, быть не переставший.
И на века застывший на краю.
Своим, конечно, никому не ставший,
Но зароднивший всех в одну семью.