Борис Пастернак

Там, в Марбурге, неопытный юнец,
Рванулся к Иде всею жаркой силой!
Но положила этому конец,
Его в испуге тут же осадила.

«Нет!» Но не знал, не ведал он еще,
Чем обернётся первое страданье,-
Что Ида! -в нем зажжется горячо
Впервые чудо, жизни оправданье!

Что сколько встреч других ни будет вновь,
Одной любви все это продолженье,
Что в нас Творец вложил ещё с рожденья-
Свой высший дар – превыше всяких слов.

И этот дар поэзией над ним
Определит призвание счастливо,
Отбросив неокантианства дым
И подражанье Скрябинским порывам.

Что поняла Елена про любовь,
Когда в Мучкап летел как-будто к бездне,
Обрушив дождь целительных стихов
На все её внезапные болезни!

Что поняла Евгения, жена,
С обидой за себя не разглядела,
Художница, с кем рядышком жила,
Того, чья высь была его уделом.

Такой заряд любви был вложен Богом,
Что, изумлённый, он смотрел на лес,
На рдест, на речку, на туман над логом,
На каждого, как чудо из чудес.

Ему природа женственной казалась,-
Не оттого ль вплывала в каждый стих
Влюбленностью, где пела несказанность,
Которую, как женщину постиг.

Меж тем, вокруг столетие мужское
Насилья, ссылок, казней и расправ,
И он общался женственной строкою
Лишь с миром сосен, ландышей и трав.

Ирпеньких дач цветочная корзина,
Вся в брызгах Брамса, солнца и бесед!
Средь роз в его глаза глазами Зины,
Сверкая, вторгся новой страсти свет!

О, как она смеялась серебристо,
«Да!» - требовал, да сам себя чернил,
И даже был готов к самоубийству,
Вдруг выпив склянку, полную чернил.

Какою стороной теперь открылась
Любовь, в которой тысячи сторон?!
Нет, не одной, наверно! Окрылилась
Душа, в какую новый зов внедрён!

Душа, как мир, любого чувства шире,
И может быть какой-то из сторон
Ему ещё недоставало в мире.
И это понял, встретив Ольгу, он!

Он разрывался меж двумя. Пытали
Его два чувства – страсти и вины.
Он уставал от муки и печали,
Он уставал от собственной войны.

И все ж откуда тихое свеченье
От русой прядки, лунного лица,
И обрученье свыше, обреченье
На счастье и несчастье до конца?!

Прости, Господь! Заряд любви превыше
Всех сил моих, и ныне я молю:
Простишь ли мне раздвоенность мою,
Нестихшие во мне четверостишья?