Жил-был черный человек...

Жил-был черный человек в белом платии,
В белом платии, светлой братии,
Только дома он снимал крылья белые,
Черну душу открывал,  что зло делает…

Черну книгу доставал, дел бессроченных,
Сколько душ он заковал замороченных,
Он вел летопись свою,  да играючи,
Как пропащие поют умираючи…

Он связал их во долги,  одолжения,
И пошли они к нему в услужение,
Дышут кротко,  а глаза утыкают в пол,
Словно спину их пронзал деревянный кол…

Но прознала про беду, да нечаянно,
Услыхала на пруду песнь печальную,
Дева, белая коса,  солнцеликая,
И забила в колокол,  людей кликая…

И пошли они на дом тот с огнивами,
И расстаял черный дым,  да над нивами,
Крылья белые от пут, кто развязывал,
Не для всяких пересуд,  да рассказывал…

Зашептали,  через боль,  крылья-сироты,
Что под камнем под горой,  ямы выроты,
Там хозяюшка-душа,  обескрылена лежит,
А из глаз ее слеза,  речка горькая бежит…

Вы несите нас туда,  люди добрые, скорей,
Да закончится беда,  душ-замков,  сердец-дверей,
Правда горькая, что вы незаметливы, 
Не чутки к чужому горю,  неприметливы…

Сколько раз вы той дорогой гуляючи, порой,
Услыхав горючий стон,  устремлялися домой,
Словно шапку на глаза вы от жизни натянув,
Лишь просили образа,  раз на небо не взглянув…

Как открыли валуны,  синим взглядом мир земной, тронуло, 
Крылья  местушко нашли,  ангел хрупкая вздохнув, вздрогнула,
Поклонились в ноги ей люди светлые,  - скажи,
Кто ж ты будешь, ясная,  да в догадках не держи…

От тебя нам на душе свет замоленный,  тепло,
Оттого еще горшей,  что схоронена в дупло,
И за что ж тебя краса,  да родная синева,
Хоронили мы сто лет,  слава Богу,  ты жива…

Высоко ее, безтелесную, крылья сильные в небо подняли:
Иль вернулась я,  иль воскресла я, знать пришла пора,  чтоб вы поняли,
Разлучили нас чернокнижники, и хотели навек так оставить,
Опорочили,  обескрылили,  и отняли у вас рода память…

Поле высохло,  речка горькая, и земля отвернулась от неба,
Зерна мелкие,  да безродные,  не дают они доброго хлеба,
Там где кровь отцов,  да утоптана,  не родится святое дитя,
Там где чистое имя попрано,  только черные птицы летят…

Что же делать нам,  ангел белая,  научи ты нас, совесть мучает,
Не своим умом жили,  делали,  все искали светлое,  лучшее,
А во снах стоим на могилах мы, на коленях, и просим прощенья,
За кровавое,  все что было,  и злобы своей укрощенья…

Посмотрела синею синью от страданий и слез невинных,
Ангел белая,  память России,  ее ран от ромашек невидно,
И махнув крылом белоснежным на сияющие купола,
Светлых русичей песней нежной к богоисповеди призвала…

Покайтесь,  покайтесь,  за вашу ль,  не вашу вину,
Покайтесь,  покайтесь,  за вашу ль,  не вашу страну,
Поплачьте бальзамом, прощенья прося у земли,
И боль утолится за годы,  столетья и дни…

Покаялись люди,  и вспять повернул календарь,
Крылатые спины,  закрылись плащами как встарь,
Леса зашумели, колосья в полях тяжелы,  золоченые,
И память святая жива,  сторожит, книгу черную…