Феодосия 1919. Вход в AID. 2. 3

  Феодосия 1919 - вход в AIDs
 
  часть II - не умереть с голоду


  Хибарка, о которой говорили в порту новые знакомые, оказалась  узкой клетушкой с небольшой грубкой, парой сколоченных из досок лежаков, узким, чтобы не отнимать много жизненного пространства,  столом, ютящимся у обклеенной еще царскими газетами стены. Несвежей тряпицей один из хозяев протёр стол, и стал выкладывать припасы: перловку, соленые барабабули, сахар, машинное масло, разлитое в какую-то винную пузатую бутыль и брусок розового мыло, которое на Мари произвело странное впечатление - словно она действительно нищая жено какого-нибудь матроса, дождавшаяся, наконец, возвращения своего добытчика, и теперь у неё все самое плохо позади - дело наладится. Туалетное мыло знакомо пахло земляникой и ландышами, как самые стойкие духи, о которых она уже и думать позабыла.

   Пока Мари помогла почистить и приготовить жаренную рыбу, пока варили всем миром уху, поддабривая лавровым листом и перцем, которые тоже были извлечены из корзины со снедью, у ног хозяев заискивающе давала о себе знать красивая серо-дымчатая котная кошечка, а матросы под её мелодичное сопровождение наперебой то друг дружке, а то Мари, имя которой они сразу переиначили  в Марусю, рассказывали, как им морякам Красного флота не удалось вовремя покинуть Феодосию со своими, отступающими под натиском добровольческой армии, отчего и пришлось маскироваться, пока матросы, прирезав парочку белых, не разжились документами - а то не сдобровать. Зато теперь они кум королю - могли отовариваться в лавках Добрармии на всю катушку.

   - Ты не серчай - мы ж понимаем, что француз другого склада человек, но русские тож не лыком шиты - будет и на нашей улице газовое освещение, какое мы повидали в ваших Европах, будут и наши ходить как человеческие жинки, а не как последние побирушки.

   И Мари, отчего-то казалось, что она понимает и этих - чуждых её прошлому классовых врагов, как называли друг друга в своих проповедях  со всех площадей красные и белые агитаторы. Когда с обедом было покончено, и она отправилась помыть посуду - ей стало совсем легко, вот ведь: не падать духом - жить да жить.

   - Может оно того - оставайся, - моряки, сняв тельники,  загорая и без того почти черными голыми торсами, курили, прислонившись к беленой стенке жилища.

   - У меня там, на хуторе - сын, - Мари уже как добрая хозяйка поставила просушиться помытые глиняные миски на деревянной украшенной резьбой палице и перевернула по примеру крестьянок на кольях плетня высыхать кринку от кислого молока.

   - Дело другого рода, - степенно определил тот, что с утра определился женщиной, как самый бойкий, с чернявенькими усиками, - наш али французских кровей?

   - Полукровка, - слегка приврала Мари - все ж таки русской породы в Серже было явное превосходство.

   - Ну, то так, - усач шекотнул шеку стриженой шеточкой, слегка притянув Мари к себе, - теперь время такое - коль мы будем не за русскую кровь - акромя нас некому. Думали , что коль с турками поякшаемся, то против Англии они нам союзники, как никак тоже им Англицккий флот в Черном море не с руки, ото ж не тут то было. Султан он и вашим и нашим - падаль, а не мужик. Так что коль русский - мне не жалко. Говорят, скоро и хлеб Добрармия будет отпускать не по полфунта, а без нормы, так что мы ещё разживемся - ото ж пойду складу тебе с сынком корзинку, на первое время.

   Мари стояла в полной растерянности - кровожадные красные не были такими страшными, как их рисовали собратья по перу, возлагая на их природную звериность все бесчеловечные преступления, что творились на просторах бывшей родины. Пока один из матросов собирал ей с Сержем "гостинец", молодая женщина присела на лавочку у стены - не то чтоб рядом, но недалеко от второго, более молчаливого нового знакомого. Помогать собирать продукты в дорогу показалось неуместным - и так божья милость спустилась в виде слуг антихриста нежданной благодатью.

   Кошка, сладко растянувшись, лежала у хозяйских ног, иногда перебрасывая пушистый  хвост и поглаживая теплой шерстью мокрые босые ступни моряка.

   - Знатная кошка, - хритпотца в голосе выдавала нежность, - хош возьми себе. Всё дитёнку забава. Скоро и котята будут. Виш какой редкой породы тигрово-леопардовой. Ты таких поди и не встречала.

   - Куда мне кошка, - вздохнула Мари, - да еще и котята будут...

   А кошка, казалось наслаждалась жизнью, как настоящий человек. И не удручали её ни куролесения, что гнали по земле несметные толпы беженцев и переселенцев, ни чужие этим берегам корабли в порту, ни неминучие беды, которые вот-вот должны были спуститься с небес, по слову служителей православных храмов, на взбаламученные головы русских, задурманенные отравой изменения миропорядка.

   - А я того, - снова чуть хрипловато напомнил о себе стриженный ежиком матрос, - был у вас на улице, где бабы черные завлекают на дело. Думаю, дай хоть раз в жизни поглажу - как оно у них это дело устроено.

   Мари слушала странную исповедь незнакомого моряка и удивлялась, уже в который раз, пропасти между её кругом и этими людьми. То есть поражало её полное незнание русской аристократией своего народа - он получался то святой, чуть ли не иконы пиши, то свирепый озлобленно-яростный хам, которому только бы пустить чью-то кровь, урвать ему не причитающееся, скот и сука. А рядом сидел этот самый забитый официрьем моряк и как маленький удивлялся миру.

   - Так оно того, вошли мы с ней в комнату, разделась она - я как глянул на тело, и всё, всякая охота отпала. Положил на стол, сколько было надо, да и в дверь. Что ж я, коль немочь одолела, перед ейным народом позор буду терпеть, - собеседник, пригасил окурок, и ловко отбросил в кусты.

   - Ты ей совсем голову задурил, - вмешался вернувшийся с увязанной чистой сероватой тряпицей корзинкой первый матрос, - вот,  о то ж своя ноша не тянет, бери - да приходи, коль надумаешь. Оно того - белым быть, да всё ж наши придут. А то хош можно пойти в работницы к Добрармии, им переводить надо, и так с бумагами есть необходимость, и сведения, коль недавно попала в Крым, они собирают - знать где сейчас какие дела по бывшей империи происходют, народ-то он с разных мест собирается, а у них тут только слухи - связи никакой. Союзники тебе правду навряд ли откроют - так что смотря какие сведения - и деньгами расчет могут, что в лавках их прикупишь яиц, круп каких, рыбы там. У них дешевше, чем у этих живоглотов на пристани.

   - Я подумаю, - согласилась Мари.

   - Маруся, ты не стесняйся - сведениями много торгуют, - поддержал оконфузившийся перед арапкой матрос, - тебе мальца выходить и сохранить главное, а мы с ними разберёмся, то не женское дело встревать в войну, бабам оно мальцов наших кормить повелено. Первое ваше будет дело для нового мира.

(продолжение следует)