Письма... 2

 
    Лёка, как мне хочется, чтобы ты обрела настоящих друзей, которые были бы так же живы, деятельны, целеустремленны. Какая это радость, какое наслаждение даже — восхищаться другим  после того, как не видел в людях ни зги!
   Прочитал, Леник, «Битву в пути», прочел «Время жить и время умирать». От Николаевой я не ахти в каком восторге: опять проблемы любви, семьи, производства! Все это знакомо и по Коптяевой. Только Галина придала пикантность соусом из Сталина и Берии. Книга потому и волнует, что очень свежа, а мастерства ничуть не больше, чем у других. Думаю, что ее так же скоро забудут, как и «Жатву».
    Но Ремарк заставил поволноваться и повосхищаться. Я кое-что выписал, но хотелось запомнить хотя бы треть книги. Все время я думал о тебе и ставил тебя на место Элизабет. Гребер и она — это удивительные немцы: остроумные, как французы, и храбрые, как русские. И на фоне смерти — бесконечные полотна любви и человеческой жажды жить! Всему свое время, и можно верить в недолгое, но всепоглощающее счастье с любимым человеком. Испить крови, а там … хоть трава не расти!
   В общем, Ремарк для меня — настольная книга. Это, конечно, не Барбюс, но у того нет такой лирики, как у Ремарка. Я ее думаю еще перечитать после. Знаешь, Гребер высказал бездну афоризмов! Он спокоен, бесстрашен, мил, нахален, этот Гребер! Если бы я имел некоторые его «нахрапные» качества!
    И еще здорово понравились их (с Элизабет) диалоги: они не спорят, не морализируют, а просто соглашаются друг с другом или удивляются друг другу: как это один не заметил такого голого факта, который бросился в глаза другому?!
   Словом, чудо — книга! Именно такой дружбы, такой простоты и такой любви я хочу!
    (Я пишу это в расчете на то, что хорошо еще помнишь роман. Интересно, из каких немцев Ремарк? У него только два раза промелькнул немецкий дух неприязни к русским — и то, по моему мнению, … что я ему тут же простил).
    Смотри, твои указания насчет книг мне удается быстро выполнять. Жду следующих рекомендаций. То, что ты прочла и посоветуешь мне, я приму как беседу с тобой с глазу на глаз, стараясь определить, что ты думала о том или другом месте.
    А «болезнь» твоя пройдет, если она уже не прошла. Ведь тебе она меньше свойственна, чем мне, а у меня прошла давно. Но велика ли доля моей вины в том, что ты не поехала в Алма-Ату? Если это так зависит от меня, то я был порядочной скотиной и трусом, когда отговорил тебя от Алма-Аты. Впрочем, не вечно же ты будешь в Углеводске или как там его. Если даже и три года, то это всего 36 месяцев (каков я в арифметике!), а они быстро проходят — я очень подробно проверил и еще проверю! За моими плечами уже есть 20 из них.
    Но до свидания, Лёка! Спасибо за фотографию! ТЫ обворожительна! Я поставил бы тебя перед собой в рамку, да не разрешат. Ты сумела выбрать необходимую, может быть единственную, позу! Я постараюсь ответить тебе на этот дар. Теперь мне не так страшно твое молчание — ты со мной!
    Прости, Лёка, болтлив на радостях. Следующее письмо будет содержательней.
      1.07.
 [Адрес на конверте: Лит. ССР, г. Пабраде, в/ч 30703(м)]