Охотник

(Сразу напишу, что это произведение я написала в 14 лет.
Сейчас внесла некоторую незначительную корректировку в рифму.
Интересно мнение, какую концовку написали бы вы?
Моя наивно-детская, на мой взгляд).


Был холод. Мороз трещал за окном.
Снежинками крупными падал снег.
Куда-то вдаль, за спиною с ружьём,
Шёл по снежной тропе человек.
Куда он спешил? Зачем в глубину
Настраивал, щурившись, взгляд?
Может на помощь спешил он к кому?
Или сбежавший из плена солдат?
Лениво всплывала на небе луна,
И первые звёзды сияли в ночи.
Вдали одиноко стояла изба,
Сырые дрова догорали в печи
И шёл человек по следам. Чьи они?
Большие и так не похожи на ногу.
Устал, но он шёл. И следы привели
В совсем позабытую Богом берлогу. 
Набросаны ветки, завалены снегом,
Огромный и вдаль углублённый проход,
До ныне глазам не придан человека,
О нём до сих пор не изведал народ.
Внутри было тихо. Лишь редкие вздохи
Средь шумного ветра поймал человек.
Но тут он увидел следы из берлоги,
За каплями крови, что были во тьме
Пошли человека невольные ноги.
Послышался рёв за бугром. В глубине
Мелькнуло пятно от поникнувшей ели, 
Металось оно от ствола и к стволу!
В сугробах терялось, опять поднималось,
И снова без сил исчезало во тьму!
Прошло пол часа. И измученный страхом
Охотник пошёл в глубину, где пятно
Мелькнуло сквозь ели. Но вот оказалось,
Лежало в сугробах беззвучно оно!
При виде ужасного, тёмного тела
Изменчиво-бледным стало лицо.
Нащупал он пульс у него неумело
И понял: умрёт медведь! Не дано
Ему воспитать своего поколенья.
И вдруг осенило: в берлоге дитя!
Охотник вскочил, отряхая колени,
Помчавшись обратно. Распалась семья!


Двигались ноги с трудом, капли пота
Стекали по телу и трудно дышать,
Но он торопился, словно кого-то
Охотник спешил от смерти спасать.
Вдали показалась гора снеговая
Снежинки с ресниц, словно слёзы, смахнув
Свой страх позабыв, человек проклиная
Пургу, погрузился во тьму, чуть вздохнув…
Замёрзший, голодный, настигнутый горем
Лежал медвежонок в углу, не дыша.
Взвалил человек на себя медвежонка,
Так нежно, как будто он нёс малыша,
И двинулся в путь. Снег хлестал по лицу,
Мороз всё крепчал, и темнело сильней.
Берлога осталась забыта в лесу,
А человек шёл быстрей и быстрей.
И вот крыша дома вдали показалась,
Осталось немного медведя нести.
А сила у человека кончалась,
Но он всё равно не бросил пути!


Печь протопилась, дрова догорели,
Холод влетел с человеком в избу,
Ноги ужасно его онемели
И он положил медвежонка к окну.
Разные тряпки, тулупы и вещи
Бросил охотник, медведя укрыв.
Закинув дрова в отверстие печи,
Упал на кровать, обо всём позабыв.
А где-то в лесу, на сугробах, рыдая,
Медведица вновь призывала дитя.
И воя от боли, от страха взвывая,
Она закатила глаза навсегда!


Проснулся охотник. Вчерашний знакомый
Мохнатою лапой его теребил,
Лизал его в щёку. Как пёсик бездомный,
Еду у охотника мишка просил!
Кряхтя и чихая, охотник поднялся
Дал мёду немного дружку своему.
«Как жаль, что ты с мамой, своею расстался»,-
Сказал человек, рядом сев на полу.
Он начал играть с медвежонком, смеяться,
Так добр он не был ещё ни к кому.
Потом они вместе пошли прогуляться,
С тех пор полюбился детёныш ему!
Охотник, обычно угрюмый и грубый,
Стал заново жить, веселиться, шутить.
Словно спасение этого чуда
 Жестокого так научило любить.
Он сказки читал на ночь «шубке пушистой»,
Всё время был рядом и спал с ним всегда.
Душа у охотника светом лучистым
Была, словно солнца луч, озарена!
Он верил, что вечно  останется с мишкой,
Что детство дитя никогда не пройдёт.
И нежно его называя сынишкой,
Не знал человек, что же завтра их ждёт!


Ему доверял он всю тайну секретов,
И душу охотник ему излагал,
И пусть медвежонок не даст советов,
Он чем-то душевным ему помогал.
Ведь старый охотник, всегда одинокий,
Угрюмый, всю жизнь избегавший людей,
Стремившийся жить для себя, и убогий,
Стал нежным, заботливым, милым теперь!
«Да, я виноват пред тобою, отец мой,-
Шептал он, на небо печально смотрев.
-Я не был так ласков и нежен с тобою,
И я убегал в тишину ото всех!
Теперь точно также люблю я сынишку,
Но мне тебя трудно понять, взяться ввысь.
Прости меня, милый, дурного мальчишку!
Прими, как мужчину, познавшего жизнь!»
И так при луне, то при звёздном сиянье,
Пред солнечным днем или алой зарёй,
Охотник молитвы читал с состраданьем.
И вскоре обрел он душевный покой!


Тем временем мишка, набравшийся сил,
Бродил вокруг дома и в лес выходил.
И вот как-то раз глубоко он зашёл,
И близ у ствола он берлогу нашёл.
И в память ударил знакомый сюжет:
Как он замерзал здесь. Как был одинок,
Как маму убили. И как человек
Зачем-то ему, медвежонку, помог.
И сел он в сугробы, но грозный, опасный
Он рык издавал. И увидел он вдруг:
К нему приближался какой-то ужасный
Чужой человек, верно враг, но не друг!
                И выстрел раздался, по лесу разнёсся,
Так громко, что даже охотник в избе
Услышал его. Взял тулуп и понёсся
По этим следам медвежонка во тьме…


И вот та берлога, забытая Богом,
И свежая кровь на сугробе блестит.
Следы медвежонка уходят в берлогу,
Лишь ветка от холода тихо хрустит.
Вздохнул человек и во тьму погрузился.
Упал на колени, почти не дыша,
С сынишкой смертельно-больным он возился,
Кряхтела и ныла больная душа.
Стонал человек и слезой обливался,
До этого слёз не познали глаза.
Он к жизни вернуть медвежонка старался,
Как в чистое небо сверкнула гроза!
«Прости меня, милый сыночек! Ответь мне,
Вернись, не бросай старика одного.
Зачем я, проклятый, отправил медведя
В жестокий дремучий лес самого?
Я помню, как раньше, вот в этой берлоге
Тебя я от смерти, от голода спас,
Сейчас же ничто не поможет, ни боги,
Ни я и ни чудо! Умрешь ты сейчас!»
Рыданья раздались во тьме; одинокий
Охотник судьбу проклинал и кричал,
Не в силах смериться с несчастьем жестоким.
Владыка им смерть на судьбе прописал.
«Я просто останусь с тобой. Эту вечность,
Которую мы получаем при смерти,
Вдвоём разделяю. Зачем бесконечность
Тебе одному преподносят в конверте?
Возьми меня тоже, а вдруг в мире новом
С тобою, как в жизни, мы будем родными.
Один ты не справишься там, в незнакомом
 Пространстве, дай лапу отцу и мужчине!»
И лёг человек, и прижался к медведю,
И долго, протяжно бредил наяву.
Но всё же, обняв медвежонка сильнее,
Замёрзший охотник навеки уснул!