Такая, понимаешь ли, задача

                «Сочинительство огнеопасно
                Если рукопись тлеет внутри».
                С.Кузнечихин
 
Внутри не рукопись – во мне зачатки строк,
раздумья и искрящиеся мысли …

Ах, если бы … Но нет – опять не впрок,
сомнения веригами повисли
и тянут вниз.
                А я хочу лететь.
Летать хочу – парить в небесной выси.
Ах, если бы …
                Но впереди не треть …
не четверть даже, а …
Плохие мысли.
Оставлю их. Скажу: «Подите вон».

Ах, если бы они …
                Но не уходят.
Ну и пускай. Поставлю патефон,
Вадима Козина …
             Молчат. Притихли вроде.
Темнеет. Сыро – разожгу камин.
Поставлю свечи, крымскую мадеру,
бокалы … 
                У окна жасмин
свой аромат добавит к интерьеру.

Усядусь в кресло супротив огня,
вдохну букет мадеры и жасмина,
и грампластинка понесёт меня
через туманность старческого сплина
проникновенным голосом певца
с подсказкой в тексте: «отвори … калитку» …

Ах, если бы я смог, то до конца
в себе изжил бы мерзкую улитку,
живущую во мне в своём дому,
закрученном, со смыслом, в рог бараний …
Но тщетны все попытки всех стараний –
бессилен я пред ней. А почему –
того покамест знать мне не дано:
знать, у кого-то помыслы иные …

Стемнело. Закрываю в сад окно
и занавеси плотные – ночные –
задёргиваю.
                В комнате тепло.
Дрова, сгорев, переродились в угли …

С веригами, конечно, тяжело,
но снять их напрочь сам с себя – смогу ли?


*
Когда уходят женщины из дум,
осознаёшь, что жизнь не бесконечна,
но постепенно мысли про … звезду …
сменяются раздумьями о вечном,
и строки догорающей зари, –
становятся заумными стихами.

О, Евы дщерь, на возраст не смотри,
даруй меня телесными грехами
и не считай, что пламя улеглось:
в углях ещё такое буйство жара,
что ежели не понесёт вразнос,
то уж никак не избежать пожара …


Пусть будет так!
Мне не гореть – кирдык.
Я сочинитель:
языки огня
должны ожечь. 
А если только дым
в моих словах –
читатель от меня
уйдёт в тоске,
сомненьями томим.
Но невозможно, не горя внутри,
зажечь снаружи.
Этим и стоим:
«Желаешь жечь глаголом – сам гори».


… И пусть уже не четверть впереди,
а, может быть, всего осьмушка жизни,
но это жизнь!
                Сурово не суди,
Создатель, за мои шальные мысли.
А прочие, что чёрным вороньём,
собравшись в стаю, заслоняют небо …
мне? от меня?
Гори они огнём!
Дай мне побыть каким ни разу не был –
пускай в конце … покуда в рост иду,
а не ползу на ощупь на карачках.

Сгореть от жара, чтоб не тлеть в чаду –
такая, понимаешь ли, задача.