Молодые сны великой княгини 22

               Что императрица, что солдатка – всё едино 22
               
                Прасковья Брюс* влетает в кабинет Екатерины.

П р а с к о в ь я. Като, послушай, какие ужасы у нас творятся! Еду я по Невскому (разумеется, с остановками, потому что, сама знаешь, то один встретится, то другой, надо со всеми новости обсудить) и не заметила, как моего кучера заменили.  И вот привозят меня в какой-то двор, сроду там не была, заводят в дом. Под иконами старичок сидит и указывает мне на стул, в какой я должна сесть. Сажусь, а стул мой... вдруг ни с того ни с сего летит вместе со мной вниз! Представляешь? Голова моя вровень с полом очутилась, а туловище весит где-то там в другой комнате. И – о, ужас! –   чьи-то руки задирают мне юбку в той комнате и спускают панталоны! Я сначала подумала, что меня хотят изнасиловать, но вместо этого меня начинают сечь! Каково мне пришлось, Като, если бы ты знала! Я кричу,  потому как мочи терпеть больше нет, а старичок присел возле моей головы и приговаривает в такт ударам по моему заду: «Так тебе, так тебе, не приставай к князю Григорию Орлову!»  Представляешь, Като, что я выстрадала, внизу секут, сверху мораль читают; уж лучше б меня изнасиловали! (Плачет.)
 Е к а т е р и н а (скрывая улыбку, которая выдавала, что это ее рук дело). Хорошо, я разберусь... Да не расстраивайся ты так! а лучше скажи мне вот что. Давно я не видела возле себя паренька того рослого, камер-юнкера Потемкина. Орловы говорят, что он службой моей манкирует, да мне что-то не верится.
П р а с к о в ь я. Как, ты ничего не знаешь, Като?.. Гла’за у него не стало.
Е к а т е р и н а. Как не стало? Куда же он делся?
П р а с к о в ь я. Точно не знаю, но говорят, не то вышибли, не то сам вытек. Окривел наш великан. Сиднем сидит у себя дома, никого к себе не пускает, одной просфоркой питается и женского полу ему не нужно.
Е к а т е р и н а. Никогда не поверю в это! Я помню, как дерзостно ловил он мои взгляды, поджидал меня в коридорах, и, когда я проходила, упадал на колени и целовал мои руки.
П р а с к о в ь я. По всему видать, был влюблён в тебя Голиаф прекрасный.
Е к а т е р и н а. Однажды прибыл он с депешей в Село Царское, и я попросила его прокатить меня на лодке по большому пруду нашему. Когда мы оказались на середине, я зачерпнула в ладонь воду и дала ему, ради смеха, выпить, потом зачерпнула с другого борта и предложила ему снова  выпить. Когда он выпил и эту воду, я сказала: «Почувствовал ли ты разницу?  Думаю, нет. Так и мы, бабы. Не обольщайся насчет нас: что императрица, что солдатка – всё едино».

          
  *Наперсница Екатерины.

                П р о д о л ж е н и е  з а в т р а