Этикетка от Боржоми, часть 4

     И последний эпизод, о котором я вспомнила после встречи в метро в этом апреле. Не буду докучать Вам больше. Первые три эпизода касались меня. В этом речь пойдёт о самом близком мне человеке, ближе не бывает.  Прошло меньше года после последнего эпизода. На тот момент, он уже год как отучился в среднем учебном заведении. Учебный год закончился. Начало июля было жарким, и болтаться просто так по  городу мне казалось неправильным, и мы решили, что он поедет в лагерь. Взрослый, компьютерный лагерь,  километрах в пятидесяти от города. Вещи были собраны. Автобусы уходили завтра. Ехать близкий не хотел. Сидел бы и сидел в своей норе. А тут ещё этот рок-фестиваль, прямо в день заезда. А, значит - толпа...

А я очень сложно отношусь к толпе. Она мне кажется огромным организмом, диким и неуправляемым. И абсолютно враждебным. В толпе я теряю ориентацию, самоконтроль, а иногда и сознание. Мой близкий человек, в этом плане очень похож на меня. Но человек вырос, приходилось считаться с этим фактом и, скрепя сердце, отпускать на мероприятия, которые мне, разумеется, казались сомнительными и опасными. Но, их, близких людей, нельзя всё время носить в заплечном мешке, тем более, что живого весу уже было килограмм семьдесят.

       Фестиваль имел какое-то птичье название, крылатое какое-то, да как бы не Крылья, и проходил не очень далеко от дома на территории то ли стадиона, то ли аэродрома. И близкому человеку очень хотелось пойти. И он меня уговорил. Мы договорились, что я увезу его в лагерь на следующий день, на машине.
       А ночью пришёл сон. Нет, не сон. Кошмар, страшнее которого я никогда не видела, от которого цепенею до сих пор. Как будто он ещё маленький и пошёл гулять. День был летний, жаркий, окна открыты. Я поглядываю в окно, вижу его и продолжаю гладить бельё. Потом потеряв его из виду, позвала из окна. Нет его. Я пошла к входной двери, чтобы выйти на улицу и прозвенел дверной звонок. Открываю, стоят два пацана, перепуганные насмерть и говорят: « Идите скорей… Там с вашим… что-то не так…». Я бегу вниз по лестнице, а он лежит у подъезда разделённый на две половины. Глаза закрыты, молчит. Я беру обе части, прошу пацанов придержать дверь и несу его домой. По пути пытаюсь приладить одну половину к другой. Не получается. Думаю, ладно, донесу до дома, там спокойно на полу попробую…

        Сон оборвался моим криком. Пошла к нему в комнату, отодвинула одеяло - весь целиком, руки, ноги на месте. Сопит. Причмокивает. Решение пришло мгновенно. Утром, когда я его озвучила, был дикий скандал. «Немать» - это было самое мягкое. Я молчала.Он швырял вещи из сумки, потом совал их  обратно. Я молчала. Он обвинял меня в притеснениях, недержании(!) своего слова, в препятствии  процессу превращения его в личность высокоразвитую и духовную, в лишении его всех  свобод: волеизъявления, выбора и слова. Я молчала. Последнее, что я услышала, это были Салтычиха, что мне очень понравилось, узурпатор и диктатор. Какая разница между двумя последними, не знаю. Когда обвинения стихли, я сказала:
- Иди в машину!
После чего, вышла сама, завела её, и мы поехали в лагерь. Новости я не включала. Слушали сказку про Ежа, который не слушался свою маму-Ежиху и как там у них всё развивалось… Оба молчали всю дорогу.
    
     Привезя его на место и оформив в лагерь, пошла обратно в машину. Близкий стоял, сунув руки в карманы и глядя в сторону. А я смотрела на него и испытывала чувство огромного удовлетворения от его цельной натуры и целого тела.
- Не поцелуешь мамочку?
- В другой раз…
- Договорились… Тебе деньги-то нужны?
Это был правильный вопрос. Кому они не нужны. В лагере был буфет, а против чипсов и колы, на тот момент, средств борьбы не существовало. Он полез в машину.
- Ноги вытри о траву…
Прошёл дождь, мокрый песок висел на обуви. Он долго и с усердием тёр кроссовками по траве, и сев в машину продолжал тереть о коврик, как будто сумма денег была прямо пропорциональна силе трения и времени затраченного на процесс. Я дала ему больше, чем планировала, и получила таки  снисходительный чмок в щёку. Вполне себе довольный, близкий  отчалил.

   Я закрыла его дверь, пробурчав нежно: « Хрюндель…» Куча мокрого песка лежала на коврике. Я подняла бумажку, потерял наверное … Это была этикетка от … странно, Боржоми. В дороге мы пили Ново-Иерусалимскую… Наверное прилипло к кроссовкам.
      А вечером, в новостях говорили о том, что на рок-фестивале с птичьим названием произошёл теракт. Погибли четырнадцать детей и две твари-смертницы. Почти шестьдесят человек ранены. Одна девочка училась в его учебном заведении, в соседней группе.
   Твари успели войти в толпу. Целую толпу самых близких людей…
                ***
    Спасибо, что выслушали. Все события абсолютно  реальны. И о них все знают. И все они коснулись моей жизни.  По-моему, я  нигде не упоминала  название города, потому что это могло произойти в любом. И с любым из нас. Пока это произошло с другими. И их искренне жаль. Ни за что, ни про что… Светлая им память. Сохрани и помилуй всех оставшихся.