Из частной жизни Нумизмата. Поэма

часть 1
Поклонник Лепрекона. 

Я в жизни был по - своему один.
Хотя в кругу друзей я слыл отважным.
Когда имеешь деньги господин.
Когда имеешь много уж не важно.

Почто корить семью свою зазря,
Я три рубля беру с семьи как подать.
Татары брали с Россичей коня.
А я на пирожки и на крем соду.

На эти деньги вдоволь бы пожрать.
Поправить бы своё худое тело.
Готов я за монеты всё отдать,
Потратить на своё благое дело.

Сглотну слюну, смотрю, как, они жрут,
куски эклеров за щеку кидают.
А я свои монеты тру о ртуть,
И радуюсь, коль ржавчину съедает.

Ползком бы обыскал я целый свет.
И полз бы по-пластунски как солдаты.
Я раб монет, которых ещё нет,
И все меня прозвали нумизматом.

2

Во сне я видел целые миры,
И знал все потаённые местечки.
Они в песке как звёзды у воды.
И тайною на дно манили речки.

Они молились в рухнувших церквях,
Закатывались в щели магазинов.
Горели грешниками на кострах.
По пьяни,  окроплённые бензином.

Мои монеты жаждали меня,
Когда однажды снова их открою.
Мои монеты как мои войска.
Они меня заждались как героя.

Распята на кресте душа моя,
Они в войска стекались  ни откуда,
Они на смерть готовы за меня,
Лишь с сними  был господь, а не Иуда.

Я на коня вскочу и снова в бой,
Я впереди, меня отважней нету.
И все они покатятся за мной.
Мои друзья старинные монеты.

Когда б кто знал, как труден будет год,
Когда собрал их полную копилку.
Моя коллекция со мной подстать растёт.
А деньги, что на завтрак, предпосылка.

Я собираю царские рубли.
Которые,  достались мне за даром.
И медные спасаю пятаки.
Что на костре охвачены пожаром.

Не опускаюсь я до воровства,
Меня они  за это полюбили.
Они из почвы лезут для меня.
Выскакивают из дорожной пыли.

Я тихо опускаюсь в мир монет,
Надеясь, что они меня полюбят.
Уйду я в мир монет, которых нет.
Мои монеты это словно люди.

Когда ты сыт, не властен аппетит,
Что б за еду, ты вылезал из кожи.
Ты свой в бою добыл авторитет,
Но хочется старинней и дороже.

Так хочется найти ещё одну,
До кавалера третий крест нам дали.
Как хочется достать ещё луну,
Монету ту, которую не дали.

3

На горизонте выросла она.
Моя не покорённая планета.
Она сияла золотом песка.
И отливал радугою света.

Я видел профиль, был знакомый лик.
Из тысячи лиц узнал бы я Николу.
Я за него до смерти был бы бит.
И коль узнают, выгонят из школы.

Иль батю затаскают накрайняк,
Он был и так на липочке за  пьянство.
И за неё просили четвертак.
Ценой не малой славится дворянство.

О если б деньги, я тогда, достал,
Миллионером был бы на загранке,
Но в те года я глупый был и мал,
И все мои рубли в стеклянной банке.

Я у семьи часть ссуды лишь просил,
И обещал, учится на отлично.
Не разбивал чернильниц, и не ныл.
И даже в школе вёл себя прилично.

Семья собралась как то на рассуд,
Решив не потакать, чтоб детским блажам.
А я страдал, что счастье продадут.
От злости и от горя плакал даже.

4

Монету продали чего уж там грешить.
Он царский Николаевский червонец.
Я до сих пор не смог её забыть.
Она была красивей всех поклонниц.

Царицею б в коллекции была,
По царски восседала бы на троне.
Какой козёл продал её тогда,
Её всего продали за червонец.

За красную бумажку с Ильичом,
Она была на свете всех дороже.
Когда узнал, готов стать палачом,
Чтоб врезать сапогом по пьяной роже.

Она всю жизнь останется во снах,
Моя звезда не сбывшихся желаний.
Она огонь, и боль и смерть и страх.
Она предел моих очарований.

5

А всё равно коллекция росла.
Страна моя шагала к коммунизму.
А я смотрел на царские дела.
Через сто лет, на мир и май сквозь призму.

Кручу монет я свой калейдоскоп,
На них и пот и зависть и пивные.
За них веками спину гнул народ.
В них субмарины плавают морские.

За них грабёж, развратность и тюрьма.
Им суждено навек с людьми растатся.
И правит миром царская деньга.
В кругу затерянных цивилизаций.

И от соблазна прячет их земля.
Храня эмансипацию эмоций,
В швейцарском баке царская казна.
И охраняет гном известный Лоций.

Он так же лицедей и Лепрекон.
Порок и бог, и суд присяжных вместе,
И у него суровый свой закон.
Копить и не откладывать на если.

А коли ты поклонник и пиит,
И молишься сам желтому дракону.
Умей умерить свой ты аппетит,
Сойдя с воображаемого трона.

Продолжение следует.