Вячеслав Харитонов В поэзии, как и в жизни, ничто

   Вячеслав Харитонов - член Союзов писателей и журналистов России. Лауреат литературных премий: городской - "Признание", областной - им. Виктора Багрова, Всероссийской - "Мастер". На протяжении многих лет возглавляет сызранское литобъединение. Является членом общественного совета местной Думы и редакционно-издательского совета при главе города. Произведения В.В.Харитонова печатались в центральных изданиях, областной, городской, районной и заводской прессе, а также в газетах и журналах Поволжья, Подмосковья, Урала и Сибири, в коллективных сборниках. Он - автор четырёх книг стихотворений: "Околица"(1985 г.), "Полустанок"(2004 г.), "Всплески"(2011 г.) и "Полынок"(2012 г.). Более 1800 его не только поэтических, но и прозаических, публицистических и литературоведческих произведений размещены на сайте Стихи.ру Интернета.

   Жизненный и творческий путь поэта отмечен рядом наград. В их числе медали: "Ветеран труда", "Дети войны"; юбилейные: "ХХ лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", "65 лет Победы", "В.И.Ленин. 140 лет", "90 лет ВЛКСМ"; знаки: "Куйбышев - запасная столица" и "За заслуги перед городом" 2-й степени. Так что коренному сызранцу есть о чём рассказать своим читателям в год своего 75-летия. С юбиляром побеседовал его давний соратник по литературным делам Олег Портнягин.


   - Вячеслав, мы знакомы с тобой более сорока лет. И мне, и другим почитателям твоего творчества хорошо известно, где ты родился, учился и так далее. Но всё же напомни...

   - Я - коренной волжанин. Родился в Сызрани 14 мая 1942 года. Отец, Владимир Иванович, сражался на фронте. А мать, Антонина Ивановна, бедовала с четырьмя сынишками в расположенном на улице Молотова коммунальном домике на две семьи, без каких бы то ни было удобств. В честь Вячеслава Михайловича я и получил своё имя. Тогда Молотов ещё был в большом почёте. Старший мой брат Михаил, несмотря на протесты мамы, бросил школу и десятилетним мальцом пошёл в ученики сапожника, чтобы хоть как-то помочь семье. Выручала нас и бездетная тётка Анна Ивановна Коновалова, проживавшая в Старой Соловчихе и работавшая продавщицей в сельмаге. Я гостил у неё каждое лето и, можно сказать, "с молоком" своей второй матери (как я и называл её позже) впитал в себя все прелести и особенности деревенской далеко не простой жизни. А в городе - единственным из братьев - прошёл через детсадовское воспитание, в результате чего с отличием окончил семилетку и поступил в швейно-трикотажный техникум. По окончании его распределился в Казахстан, в Семипалатинск, прознав, что там проходил ссылку Достоевский. Работать я начинал помощником мастера на чулочно-прядильном комбинате. Вернувшись в Сызрань, поступил на завод пищевых концентратов. Трудился наладчиком брикетирующих автоматов, пока не призвали в армию. Служил три года в Московском округе ПВО - в зенитно-ракетной артиллерии. Уйдя в запас сержантом, связал свою судьбу с "Тяжмашем". Работал на оборонку и космос. Стал активным сотрудником заводской многотиражки и членом городского литобъединения.

   В 1967 году поступил на очное отделение филфака в Свердловский пединститут. Занятия успешно совмещал с работой кочегаром котельной, сторожем, лаборантом кафедр психологии и физкультуры и даже сотрудником вузовской многотиражки "Народный учитель". По окончании института в 1971 году вернулся в Сызрань. Поступил на завод пластмасс. Здесь прошёл непростой путь от рядового аппаратчика до инженера-технолога и начальника смены одного из ведущих цехов пенополиуретанового производства. На какое-то время стал мастером ОТК сборочно-сварочного цеха на заводе тяжёлого машиностроения. А позже по рекомендации известного сызранского поэта и журналиста Анатолия Ульянова был принят в редакцию районной газеты "Красное Приволжье". Словом, изрядно поварившись в рабочем котле промышленного производства, с головой окунулся в сферу производства сельскохозяйственного. Равно как и в трудовую, культурную и общественно-политическую жизнь района.

   - Вячеслав, а когда и как всё-таки ты почувствовал в себе способности к стихотворчеству? Многие мальчишки и девчонки пробуют свои силы в поэзии. Но как юному созданию понять, что оно занимается не рифмоплётством, а именно словесным творчеством?

   - На встречах с такими ребятами я вспоминаю, как и с чего сам начинал. В четвёртом классе начальной школы учительница Прасковья Григорьевна Янина однажды собрала трёх отличников: Колю Лычёва, Колю Хрущёва и меня. "Давайте, - говорит, - протащим наших неучей, нерях, прогульщиков и прочих разгильдяев в стенгазете стихами". И мелом на доске написала: "Бой даём мы разгильдяям..." А теперь, мол, думайте, как продолжить, сами. Но сколько мы ни напрягали мозги - ничего у нас не вышло. Так и разошлись, несолоно хлебавши. Но меня самолюбие заело: неужели мы такие уж тупые? О нерадивых одноклассниках я, конечно, писать не стал. Но зато сочинил небольшое стихотворение про Волгу. Я тогда уже ходил на неё рыбачить с ночёвкой вместе с братьями и друзьями. И это было мне куда как ближе. Записал стихи печатными буквами, чтобы по почерку не узнали, и подкинул учительнице на стол. Долго она выспрашивала, кто же автор творения? Я, само собой, не признался. Да и стихов больше не писал длительное время. А вот уже учась в техникуме, прервал молчание. Прислали к нам преподавательницу литературы, окончившую МГУ. На первый же урок она принесла с собой старые( с ятями и твёрдыми знаками в конце слов) журналы "Современник", в которых были опубликованы произведения классиков, и дала задание написать дома сочинение на тему "Мой любимый поэт". Я, хотя и читал запоем, будучи записан сразу в трёх библиотеках, всё же как-то обходился без любимого автора. Пошёл в библиотеку, нашёл стенд с надписью "Поэзия" и... растерялся. Взял наугад сборник раннего Есенина. Открыл и прочёл:
 
           Пахнет рыхлыми драчёнами
           У порога в дёжке квас,
           Над печурками точёными
           Тараканы лезут в паз.

   Фу, какая гадость! Взял другой томик. Блок. И вот удача - его стихотворение "Скифы". Увлёкся. А тут ещё и стихи о Прекрасной Даме, потрясающая "Незнакомка". И сочинение удалось на славу. Его потом читали и по другим группам. А я не только заинтересовался поэзией, но и сам начал рифмовать, постигать, насколько это возможно, азы творчества. Со скрипом, но всё-таки осилил статью Маяковского "Как делать стихи". У него есть чему поучиться. Правда, метод "делания стихов" Маяковского мне не особенно-то нравится. Хорошо об этом сказал Андрей Вознесенский:

          Стихи не пишутся - случаются,
          Как чувства или же закат.
          Душа - слепая соучастница.
          Не написал - случилось так.

   С ещё большим напрягом осваивал "Поэтический словарь" Квятковского. Это воистину кладезь стихотворного искусства. На примерах из произведений классиков подробно разбираются все стили и приёмы, с помощью которых создаются образы, рассказывается о ритме, рифме, многом другом, из чего и состоит поэзия. Так что настоятельно советую молодым постараться изучить словарь от корки до корки. А ещё - читать как можно больше произведений других поэтов, "хороших и разных", как сказал тот же Маяковский. А на первых порах, пока не выработались свой стиль и язык, не стоит стесняться подражать им. Стилизация - это тоже хорошая школа. Так я, насколько себя помню, и делал, хотя и нечасто, а не спешил сразу же в редакцию в надежде на скорейшую публикацию.

   - А когда ты впервые опубликовался и где?

   - В довольно солидном возрасте - в 1963 году в окружной газете Московского округа ПВО "На боевом посту" в канун Нового года. Стихотворение называлось соответственно "Идут солдаты". После этого был принят в армейское литобъединение при той газете, им руководил московский поэт Юрий Леднев. Его же одновременно со мной посещали Анатолий Богданович и Игорь Ляпин, возглавивший впоследствии Союз писателей СССР. А первый свой сборник стихов "Околица" я издал только в 1985 году в Куйбышеве.

   - По себе знаю: за первыми публикациями, а уж тем более - после выхода в свет первого сборника, наступает очень ответственный момент. Нужно доказывать, что ты пришёл в литературу не зря. Как это было у тебя?

   - Мне особенно-то этим заниматься не приходилось. Стихи мои регулярно печатали и в армейской газете, и в городской, и в районной - в Сызрани, и в периодике малых городов Урала, когда я учился в Свердловске. А в Куйбышеве приняли в секцию поэзии при Союзе писателей СССР. Печатался я также в "Волжском комсомольце" благодаря Анатолию Ардатову, руководителю "Молодой Волги", и в областной "Волжской коммуне". Мои стихи стали регулярно появляться в куйбышевских "Днях поэзии" и других изданиях.

   - А кого ты, Вячеслав, считаешь своими учителями в литературе?

   - На первых порах - Блока, Фета и Есенина, которого после первой осечки полюбил, пожалуй, сильнее других. Об авторе "Скифов" я уже говорил. А Фет подкупил меня вечными темами любви и природы, тонкостью чувств и умением экономными средствами(без единого глагола, например, одними назывными предложениями) нарисовать целостную и законченную картину:

          Чудная картина,
          Как ты мне родна,
          Снежная равнина,
          Полная луна,
          Свет небес высоких
          И блестящий снег,
          И саней далёких
          Одинокий бег.

   Я благодарен всем руководителям литобъединений, в которых довелось состоять. В армейском - Юрию Макаровичу Ледневу. В институтском - Науму Лазаревичу Лейдерману, критику журнала "Урал" и преподавателю литературы античной и двадцатого века. В сызранском городском - Николаю Михайловичу Овчинникову, Надежде Ивановне Подлесовой, передавшей мне руководство литобъединением. В Самарской писательской организации - Борису Сергеевичу Соколову, Ивану Ефимовичу Никульшину и многим другим как уже ушедшим от нас, так и ныне здравствующим поэтам и прозаикам.

   - По стихотворениям поэта можно понять, что его интересует, тревожит... Твои - не исключение. И всё-таки: к чему больше лежит у тебя душа?

   - Отвечу словами классика марксизма: "ничто человеческое мне не чуждо". Лес, река - мои стихии. Отсюда стихи о грибной охоте и рыбалке, а также о "братьях наших меньших", бережном отношении к природе. Как любого здравомыслящего человека, волнуют меня вопросы добра и зла, войны и мира, любви и семейного благополучия. Интересует меня и история, начиная с седых времён и кончая сегодняшним днём. Близки мне и патриотическая тематика, и проблематика воспитания подрастающего поколения, и вопросы науки и искусства. И это - далеко не полный перечень пристрастий.

   - Творчество многих сызранских писателей известно далеко за пределами родного города. Некоторые из кожи лезут вон, чтобы о них узнали в иных краях России, даже за рубежом. Другим довольно и своей малой родины. Как ты ко всему этому относишься?

   - Я никогда особо не задавался такой целью. Где жил, там и творил. Хотя отнюдь не против расширения ареала своего творчества. В годы армейской службы к нам в лито приехал как-то редактор многотиражки из Анадыря. Я дал ему несколько своих стихов, и он, напечатав их, прислал мне газеты с неимоверно далёкой Чукотки. Помню, как тогда радовался...

   - Твоё словесное творчество - это не только литература, но и журналистика. Не мешают ли они друг другу?

   - Подобный вопрос задавал мне в своё время Борис Зиновьевич Сиротин, безусловный авторитет в поэзии не только для меня. Я тогда в своей районке "Красное Приволжье" рекорды ставил по строчкам и разнообразию жанров. Писал очерки и фельетоны, не говоря уж об аналитических статьях и репортажах. Сиротину же ответил, что журналистика даёт общение с интересными людьми, обогащает жизненным опытом. Да и руку набиваешь, форму постоянно поддерживаешь. Хотя и угроза есть невольно перейти на газетные штампы и официальный стиль. Слава Богу, что со мной этого не случилось. Более того, симбиоз журналистики и поэтического творчества всегда помогал мне в редактировании книг моих земляков и коллективных сборников на самые разные темы.

   - В 2018 году мы будем отмечать 20-летие городской организации Союза писателей России. Что дало тебе это творческое объединение?

   - Прежде всего дружбу с творчески одарёнными людьми и духовное взаимообогащение. У нас в городе появились собственные литературные издания. Мы вышли из затянувшегося (из-за развала СССР) кризиса, когда на несколько лет распалось литобъединение и трудно было добиваться выхода в свет нашим авторам как в поэзии, так и в прозе. Всё изменилось с появлением в городе журнала "Сызрань" и газеты "Сызрань литературная", а чуть позднее - и одноимённой антологии. После этого заметно изменилось отношение городских властей к местным писателям.

   - И как же ты, Вячеслав, оцениваешь взаимоотношения местных писателей и городских властей?

   - В целом положительно, хотя некоторые прежние издания и почили в бозе. Я имею в виду журнал "Сызрань" и газету "Сызрань литературная". Однако их с успехом заменил литературный альманах "Сызранская излучина", ставший ежегодным.
За счёт города был издан ряд книг - художественных и публицистических, причём не только отдельных авторов, но и коллективных. Многие наши писатели, в том числе и я, стали лауреатами городского конкурса "Признание", награждены знаками "Куйбышев - запасная столица" и "За заслуги перед городом". Безусловно порадовало меня и присвоение литературных премий: областной - имени Виктора Багрова, Всероссийской - "Мастер".

   - Что хотел бы ты пожелать себе, товарищам по перу, читателям?

   - Себе - того же, чего и всем: творческих успехов, щедрых спонсоров, верных друзей, неослабного внимания со стороны властей, государства, доброго здоровья, счастья и долголетия! Остальное приложится.

   "Сызранская излучина" №6. Лит.-худ. альманах. 2018. Стр. 4-11.