По дороге к 12 апреля 1961-го

1.ВОЗДУШНЫЙ БОЙ
  19-летнего ОРЛЁНКА
  Юрия ГОЛЬДБЕРГА
  В НЕБЕ ГЕРМАНИИ.

Дождливой выдалась победная весна
И истребители дивизии Покрышкина
Взлетали в небо над Германией
С шоссе широкого Берлин - Бреслау.
Нацисты не могли понять,
Откуда в небо "Юнкерсам" навстречу ли
Наперерез взлетали краснозвёздные машины.
Чтобы вргу не дать возможности понять,
Откуда летчики советские взлетают,
Над взлётной частью автострады
Несли дежурство пары истребителей.
Ведуший Луканцов с ведомым, -
Младшим лейтенантом Гольдбергом
Заметили средь облаков я
Шестерку "Фокке-Вульф-190", -
Немецких истребителейя
И завязали бой.
Когда сбив первого, погнался за вторым
Ведуший Луканцов, за ним пристроился
Немецкий ас, - из лучших, - Бруно Ворм, -
Немало сбивший
Американских "Крепостей" и "Кобр".
Увидев это, ведомый Луканцова -
Юрий ГОЛЬДБЕРГ, - зашёл под брюхо
Шедшему в атаку Ворму
И снизу расстрелял его. -
Взорвался "Фокке-Вульф-190",
А летчик выпргнул и, парашют раскрыв,
Спустился на шоссе и сдался в плен.
Он не хотел, - не мог поверить,
Что сбившему его советскому  пилоту
Всего лишь ДЕВЯТНАДЦАТЬ* лет.
Сам командарм 2-ой Воздушной Армии Красовский
За этот бой вручил пилоту
Орден Боевого Красного Знамени.   
 

 
* - ПРИЛОЖЕНИЕ:

 Семен ГОЛЬДБЕРГ,
 журналист из Мариуполя,
 (22.06.2012).
               
МОМЕНТ СЛАВЫ ЛЁТЧИКА-ИСТРЕБИТЕЛЯ
Юрия ГОЛЬДБЕРГА.

Будучи в гостях в Германии, я увидел в одной из выходящих там русскоязычных газет и с большим интересом прочитал материал «Кто сбил немецкого аса?». Речь в нем идет об эпизоде боевых действий на территории Германии, которые вела весной 1945 года 9-я гвардейская Мариупольская авиационная истребительная дивизия под командованием прославленного аса, трижды Героя Советского Союза полковника Александра Покрышкина. Так вот, в один из тех дней совсем молодой, 19-летний, летчик 104-го полка этого авиасоединения в одном из первых своих боевых вылетов сбил над нашим аэродромом опытного вражеского аса. Его, выбросившегося с парашютом из развалившегося истребителя, взяли в плен.


   ЭТОТ эпизод сняла группа фронтовых кинооператоров, находившаяся в тот день в дивизии, и позже этот сюжет вошел в 8-ю серию киноэпопеи «Великая Отечественная».

   Спустя годы после войны боевые товарищи узнали в фильме того юного пилота. Им был Юрий Гольберг. Но авторы дикторского текста картины, сетует автор статьи той германской русскоязычной газеты, не назвали имени нашего юного младшего лейтенанта, победившего в той воздушной схватке. «Почему?» - задает вопрос автор. И объясняет: «Для миллионов кино- и телезрителей он так и остался неизвестным героем. Еврею-летчику с характерной фамилией появляться в фильме вообще не полагалось. Но даже если режиссер все же решил включить эти эффектные кадры в картину, назвать летчика в дикторском тексте он не мог. Таковы были цензурные условия создания фильма».

   …Дети трудного военного времени, мы росли в суровые годы Великой Отечественной. Но, забывая о трудностях и невзгодах, дети есть дети – взахлеб читали, а потом рассказывали друг другу, как наши бойцы сражались с фашистами. Мы знали имена и боевые подвиги многих героев. Особой нашей любовью пользовались летчики. Так что можно понять, в какое возбуждение нас, мальчишек, привело объявление, появившееся на стене станичного клуба. Жили мы тогда в эвакуации в придонской казачьей станице Березовской. Что в тогдашней Сталинградской, а ныне – Волгоградской области. А объявление было  о том, что в предстоящий выходной утренним и дневным сеансом пойдет кинофильм «В небе Покрышкин».

   В воскресенье у клуба было много моих сверстников. Некоторые из них побывали на утреннем сеансе. Увидев меня, они, побывавшие на первом сеансе, огорошили вопросом: «У тебя есть брат-летчик?» Родных братьев у меня не было, двоюродные были на фронте, но воевали не в авиации, а в танковых войсках. По простоте душевной я сказал об этом своим приятелям, после чего их интерес ко мне сразу угас.

   КАК смотрели мы тогда тот хроникальный фильм! Вот они, будто наяву, на плохеньком мерцающем экране, эти воины – первый в стране трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин и его боевые товарищи.

   И вот тут-то я понял, почему ребята спрашивали меня о брате-летчике. В фильме был такой эпизод, относящийся ко времени, когда война уже шла на территории Германии. Оттепель вывела из строя полевые аэродромы базирования полков дивизии, в связи с чем число вылетов наших летчиков резко сократилось. Надо было искать выход, и командир дивизии полковник Покрышкин решил использовать для взлета и посадки истребителей участок автострады Берлин - Бреслау, прилегавший к раскисшему аэродрому.

   Летному составу надо было обладать исключительно высоким мастерством, чтобы в любую погоду летать с полосы автострады шириной не более 24 метров. И все-таки летчики взлетали с этой полосы, приземлялись на нее и не имели ни одного летного происшествия.

   Для врага появление в воздухе групп наших истребителей оказалось полной неожиданностью, и на земле, и с воздуха он начал поиски «странного» аэродрома. Чтобы сохранить тайну взлетной и посадочной площадки от воздушных разведчиков, в небе постоянно находились наши дежурные истребители.

   Вот и в тот день 18 марта 1945 года патрулирование выполняла пара истребителей – капитан Александр Луканцев и совсем молодой младший лейтенант Юрий Гольберг.

   Погода была неустойчивой, с низкой рваной облачностью. Пара ходила в районе своего аэродрома на высоте около 800-1000 метров под самой кромкой облаков. Вдруг в их разрыве промелькнули силуэты вражеских самолетов: шесть «Фоккер-Вульф 190» были заняты поиском таинственного аэродрома.

   Наши летчики выполняют стремительный маневр: атака – и один из шестерых падает, сбитый Луканцевым. «Завязался бой. Самолеты закружились в глубоких виражах, - вспоминал много позже ведомый Юрий Гольберг. – В какой-то момент боя мы с ведущим оказались в противоположных точках виража. И вдруг я увидел, что Луканцев, атакуя, не замечает заходящий сзади «Фоккер». Еще несколько мгновений, и враг откроет огонь. Сделав неимоверный маневр (после войны я еще много летал и пытался повторить его, но, увы, так и не смог) и выйдя снизу на встречный курс, я с дистанции 100 метров открыл огонь. Самолет противника взорвался, начал рассыпаться на куски, а летчик вывалился, словно куль, и, открыв парашют, приземлился на аэродроме, который он должен быть найти…»

   НЕМЕЦКОГО летчика взяли в плен. Им оказался гитлеровский ас, капитан Бруно Ворм, сбивший до того на Западном фронте девять американских «Летающих крепостей» и несколько английских истребителей и награжденный Железными крестами. Когда Ворм узнал, что его сбил молодой летчик, он не поверил и заявил: «Меня мог сбить только Покрышкин». Конечно, опытному пилоту было горько сознавать, что его сбил именно этот мальчишка в теплой летной куртке и шапке-ушанке.

    А Юрий радостно улыбался, счастливый своей победой в воздушном бою, и принимал поздравления от боевых товарищей.

    Приехавший в тот день в авиасоединение командующий 2-й воздушной армией генерал С.А. Красовский видел этот бой и наградил молодого летчика орденом Красного Знамени.

    Присутствовавшие на аэродроме кинооператоры сняли эпизод воздушного боя и встречу двух летчиков – победителя и побежденного, и эти кадры вошли в кинофильм «В небе Покрышкин».

    ТОГДА, будучи мальчишкой и глядя на киноэкран, я и подумать не мог, что через многие годы встречусь со своим почти однофамильцем и его боевыми товарищами. В конце лета 1968 года, когда Донбасс и город Мариуполь готовились отметить 25-летие освобождения от немецко-фашистских оккупантов, в Мариуполь на встречу с боевыми товарищами и горожанами приехали ветераны той самой 9-й гвардейской трижды орденоносной Мариупольско-Берлинской авиационной истребительной дивизии.

    Мне как журналисту «Приазовского рабочего» посчастливилось в те дни быть рядом с нашими гостями, слушать их рассказы, воспоминания, беседовать с ними.

    Посчастливилось мне тогда встретиться и с приехавшим из Риги школьным преподавателем Юрием Гольбергом. Рассказал я ему о той давней истории из моего военного детства, связанной с хроникальной кинокартиной и с ним, с его именем. Юрий Михайлович слушал и смущенно улыбался. А его сыновья, приехавшие с ним на эту встречу, безусловно, гордились отцом. Потом мы с Юрием Михайловичем сфотографировались на память.

    КОГДА работа над фильмом «Всегда помним» была закончена, нас пригласили в Москву – показать его ветеранам. Встреча проходила в Центральном Доме Советской Армии. На нее при-шли ветераны-москвичи, в том числе наши новые добрые знакомые. Пришел и трижды Герой Советского Союза, тогда еще генерал-полковник авиации, завглавкома войск ПВО Александр Иванович Покрышкин с женой Марией Кузьминичной, бывшей в войну медсестрой.

А затем был для нас приятный сюрприз: показ картины военной кинохроники «В небе Покрышкин». Мы с волнением смотрели ту давнюю ленту. Рядом с нами сидели поседевшие ветераны, а на экране они и их боевые товарищи – снова молодые – шли в бой и побеждали. И среди них был и Юрий Гольберг – веселый, улыбающийся, счастливый своей победой. И диктор в фильме говорил о нем, называл его фамилию… Такая вот давняя, памятная и дорогая для меня история, такое военное кино.

                12 апреля 2018-го года.

 |
2.  PЕR ASPERA AD ASTRA
 (Сквозь тернии к звёздам).

         
            "ШТЕРНФЕЛЬД - это Звёздное небо!.."
               
                Борис ЗОРИН (ЭПЕЛЬФЕЛЬД),
                Из стихотворения "Ари ШТЕРНФЕЛЬДУ - ШЕСТЬДЕСЯТ",
                прочитанного автором его на Юбилейном банкете
                в Центре подготовки космонавтов в 1965 году.


Мечтал он с детства о полётах на Луну
Тогда, когда только рождалась авиация.
Расчитывал орбиты межпланетных кораблей
И спутников Земли,
Когда в науке не было о них понятия.
ГАГАРИН не родился и ТИТОВ,
Когда он алгоритм создал
Для вычисления орбиты их полётов.
Поверив планам-максимум большевиков,
С женой своей, - французской коммунисткой
Густавой ЭРЛИХ, -
Он прилетел на ПМЖ в СССР,
Чтобы его идея стала к жизни близкой.
Сначало "как по маслу" всё пошло:
Он делом стал своим в НИИ ракетном, -
Вместе с Королёвым, - занимаься.
Но подкатился ГОД ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ
И стали исчезать коллеги. -
В "Шарашку" за решётку -
КОМАР, ГЛУШКОВ и КОРОЛЁВ
И под расстрел их руководство -
ЛАНГЕМАК, КЛЕЙМЁНОВ,
Оставившие Родине проект "Катюши".
Не "замели" хоть, слава Богу, самого. -
Лишился лишь, - НА СОРОК ЛЕТ
В научных учреждениях работы
(Из недоверья к иностранцам).
Не помогли ни Академия Наук,
Ни к Сталину письмо.
И в армию не взяли добровольцем,
Когда с Германией вдруг вспыхнула война. -
Та, о которой
Книжка Гитлера "Mein Kampf"
ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ
ПО-РУССКИ СТАЛИНУ бубнила.
Но и в опале, и в эвакуации в войну,
Когда с семьёю жил он на Урале
И лекции по физике читал
Студентам в техникуме металлургов,
Он продолжал упорно заниматься
Проблемами космических полётов.
И он дождался исполнения мечты. -
Всего через ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ после Победы
Умчался в Космос первый SPUTNIK,
А вслед за ним "ШТЕРНФЕЛЬДОВОЙ орбитой"
И Стрелка с Белкой,
А за ними ГАГАРИН, НИКОЛАЕВ и ТИТОВ...
Пришли ПРИЗНАНИЕ страной, ПОЧЁТ и СЛАВА.
ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТИЕ учёного СТРАНА
Отметила банкетом
В ЦЕНТРЕ ПОДГОТОВКИ КОСМОНАВТОВ.
Не преминул поздравить БРЕЖНЕВ юбиляра.
И Президент сам Академии Наук СССР, -
Физ.- математик КЕЛДЫШ, -
ДОБИЛСЯ Персональной Пенсии ШТЕРНФЕЛЬДУ,
Поскольку по Книжке трудовой
Ему для пенсии
НЕДОСТАВАЛО ТРУДОВОГО СТАЖА(!).

Прожил Ари ШТЕРНФЕЛЬД
Лишь СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ лет.
Но с именем его
Навечно для землян, -
Ученым всем примером, -
Понятие сроднилось новое:
"КОСМИЧЕСКАЯ ЭРА". 
 

 


* - Ари Абрамович Штернфельд, Ary Sternfeld (1905 - 1980), — учёный, один из
    пионеров современной космонавтики.
    
     Дата рождения - 14 мая 1905.
     Место рождения - Серадз (Калишская губерния, Российская империя).
     Дата смерти - 5 июля 1980 ( в 75 лет).
     Место смерти - Москва (СССР).
     Страны проживания и работы - Франция, Польша, СССР.
     Научная сфера деятельности - Космонавтика.
     Место работы: 1. Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ)
                - с 1935-го (переезд на ПМЖ из Франции в СССР с женой-
                коммунисткой Густавой ЭРДИХ в СССР) до 1937 -й год.
               
                2. Преподаватель Физики, Сопрамата, Деталей машин и
                Черчения в Металлургическом техникуме в городе Серове на
                Урале (в эвакуации с женой и двумя дочерьми) - с 1941-
                го по 1945-ый год.

                3. Работа дома по разработке проблем космонавтики и
                популяризации идей освоения космоса.
    
     Альма-мате: Нанси-Университет ( институт Электротехники и Прикладной
                Механики), Франция.

     ВСЕМИРНОИЗВЕСТНЫЙ учёный, один из пионеров космонавтики, популяризатор
                науки.

Награды и премии
Premiya Pravitelstva RSFSR,
Международная премия по астронавтике (REP-Hirsch; 1934). Международная премия Галабера по астронавтике, - (одновременно с Юрием Гагариным), - (1962).

 Ари Абрамович Штернфельд рассчитал и теоретически исследовал множество траекторий космических полётов, определив энергетически оптимальные.

 Эти траектории, с предварительным удалением от цели, позволяющие значительно экономить топливо, называют «штернфельдовскими».

 Он ввёл понятие космических скоростей и рассчитал их стартовые значения.
 
 Сформулировал проблему существования «сезонов космической навигации».

 Термины «космонавтика», «первая космическая скорость», «космодром» введены им впервые в его книге «Введение в космонавтику» (1934; на русском языке — Москва, 1937, а затем - Москва,1962 (без изменений!).

 Впервые он применил теорию относительности для анализа межзвёздных полётов, для повышения точности траекторных расчётов и доказал, что достижение звезд, в принципе, возможно в течение человеческой жизни.

 Автор многочисленных книг и статей.
 Его научные и научно-популярные труды были опубликованы на 40 языках в 39 странах всех пяти континентов.

               

 По орбитам, РАССЧИТАННЫИ ИМ ВО ФРАНЦИИ ЗАДОЛГО ДО НАЧАЛА КОСМИЧЕСКОЙ ЭРЫ
 и до рождения космонавта №1, - Юрия Гагарина, - полетели первые искусственные спутники Земли и космические корабли.

 Будущие космонавты учились по его книгам.

       
                СКВОЗЬ теРНИИ К ЗВЁЗДАМ.

  В начале июля 1935 г., ещё не имея советского гражданства, Штернфельд был зачислен в штат Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ). Должность старшего инженера, на которую приняли Штернфельда, соответствовала тогда высшей инженерной квалификации, такой же, какая была в то время у С. П. Королёва, будущего главного конструктора космической техники. В отделе Королёва и начал работать Ари Абрамович. Там же работали молодые, талантливые инженеры и учёные: В. П. Глушко, М. К. Тихонравов, Ю. А. Победоносцев.

  Главным инженером РНИИ был в те годы Г. Э. Лангемак — один из пионеров ракетной техники и один из основных создателей реактивного миномёта «Катюша». Он перевёл монографию Штернфельда «Initiation ; la Cosmonautique» на русский язык. В 1937 году «Введение в космонавтику» издаётся в Москве и получает в высшей степени положительную оценку крупнейших учёных. Книгу назвали энциклопедическим трудом, в котором суммированы все основные знания того времени по проблеме космического полёта. По ней учились космонавты и многие из тех, кто осуществлял практическую работу по завоеванию космоса.

  Второе издание «Введения» вышло в Москве в 1974 году. Замечательно, что идеи, изложенные Штернфельдом в его книге, не только не устарели за почти 40 лет, прошедшими между изданиями, но настолько хорошо соответствовали бурному развитию космонавтики, что автору не пришлось перерабатывать текст — были добавлены лишь комментарии и примечания.

   В конце 30-х годов многие сотрудники РНИИ были репрессированы: директор института И. Т. Клеймёнов и главный инженер Г. Э. Лангемак были расстреляны. С. П. Королёв, В. П. Глушко и многие другие сосланы. Штернфельд репрессирован не был, но в июле 1937 года был уволен из института. Он тщетно пытался найти работу. Обращался к директору ГАИШ академику Фесенкову В. Г., к тогдашнему президенту АН СССР В. Л. Комарову, академику С. И. Вавилову и многим другим. Безрезультатно. Тогда в мае 1939 года Штернфельд обратился лично к И. В.Сталину с просьбой помочь продолжать свои работы в области космонавтики.[9] Обращение осталось без ответа.

  Все последующие годы Штернфельд пытался заинтересовать АН СССР изучением проблем космонавтики и получить работу в той области знаний, которая была смыслом его жизни. Но все его усилия были напрасны.

  Отстранение Штернфельда от дела, ради которого он отказался от блестящей карьеры инженера и исследователя во Франции, было для него ужасной трагедией. Последующие 43 года Штернфельд работал над проблемами космонавтики у себя дома, один, без сотрудников и помощников, упорно продолжая идти по избранному пути.

   В июле 1941 года Штернфельд подаёт заявление в военкомат с просьбой зачислить его в ряды Красной армии, но и в этот раз получает отказ. Вместе с женой и дочками он эвакуируется на Урал, где в городе Серов находит работу в металлургическом техникуме. Преподавал он физику, сопромат, черчение и детали машин, а жена Густава — немецкий язык. Сейчас на здании техникума висит памятная доска, напоминающая о том, что с 1941 по декабрь 1944 года там работал А. Штернфельд. В середине 1960-х годов в газете «Серовский рабочий» и журнале «Уральский следопыт» были опубликованы воспоминания бывших его учеников о том, как на занятиях учитель рассказывал им о первой и второй космических скоростях, о возможности полётов в космос, как в полушутку выводил своим студентам отметки, рассчитывая их на логарифмической линейке с точностью до сотых долей, а в перерывах между уроками занимался своими расчётами.

  Чтобы вернуться из эвакуации в Москву, нужно было официальное ходатайство, но организации, готовой вызвать Штернфельда, не оказалось. Поддержал Штернфельда академик Отто Юльевич Шмидт. В своей просьбе к Председателю комиссии по реэвакуации при Моссовете летом 1944 г. он писал:

«В настоящее время возвращается в Москву видный учёный инженер А. А. Штернфельд. Его научные труды широко известны и вызывают большой интерес.

Удостоверяя большое научное значение работы А. А. Штернфельда, присоединяю свою просьбу к ходатайству о пропуске в Москву.

Академик О. Ю. Шмидт <…>».

Но этого было недостаточно. Штернфельд пишет из Серова письмо М. И. Калинину[10] и получает соответствующее разрешение.

В конце декабря 1944 года Штернфельд с семьёй возвращается в Москву и продолжает поиски работы. О тщетности его поисков говорят лаконичные, почти каждодневные записи в его дневнике. Единственным возможным для него средством самореализации и источником существования стали публикации и выступления. Его научно-популярные статьи и репортажи появляются в таких журналах как «Техника — молодёжи», «Знание — сила», «Наука и жизнь», «Вокруг света», «Природа», «Химия и Жизнь», «Огонёк», «Смена» и др., в газетах «Московский Комсомолец» и даже «Пионерская правда». Он пытался заинтересовать космической тематикой техническую интеллигенцию. Так он был одним из организаторов в 1954 году Секции астронавтики при Центральном аэроклубе им. Чкалова в Москве, возглавил научно-технический комитет по космической навигации. Штернфельд выступал с лекциями в Планетарии, Доме Литераторов, Политехническом музее, занимался реферированием статей на космические темы в Реферативном Журнале.

Приближалась космическая эра. В 1956 году, почти за год до запуска первого спутника, в Москве вышла книга Штернфельда «Искусственные спутники Земли», которая вызвала за рубежом сенсацию и принесла её автору мировую известность. В 1958 году издательство военно-воздушных сил США опубликовало перевод этой книги.[11] За 1957—1958 годы книга была издана 25 раз в 18 зарубежных странах. Заслуженно счастливая судьба была и у следующей книги Штернфельда — «От искусственных спутников к межпланетным полётам». В 1958 году в Нью-Йорке издан сборник «Советские работы по искусственным спутникам и межпланетным полётам» (Soviet Writings on Earth Satellites and Space Travel", The Citadel Press, New York, 1958). 140 из 230 страниц были заняты переводом трудов Штернфельда. Помимо книг, начиная с 1930 года, в иностранных и советских журналах напечатаны несколько сотен его научных, научно-популярных статей, комментариев и интервью. В те годы СССР не присоединился ещё к международной конвенции об авторских правах, и за многочисленные переводы своих трудов Штернфельд не получал ни копейки. Он продолжал жить в стеснённых материальных условиях и испытывал глубокую неудовлетворённость от того, что его не допускают в научные коллективы, занимающиеся разработкой космических программ.
                ПРИЗНАНИЕ.

С начала 60-х годов деятельность Штернфельда в области космонавтики получает официальное признание и в Советском Союзе, и за рубежом. В 1961 году во Франции Штернфельд был избран Почётным членом Академии и Общества наук Лотарингии и доктором Honoris сausa Нансийского университета. В 1962 году он удостоился Международной премии Галабера по астронавтике вместе с первым космонавтом Ю. А. Гагариным. В 1965 году Академия наук СССР присудила ему учёную степень доктора наук Honoris causa — без защиты диссертации. Это был лишь 12-й случай в истории Российской академии. В этом же году Ари Абрамовичу присвоено звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР. Но несмотря на признание его трудов, он не имел постоянного места работы и не мог получить пенсию, поскольку почти не состоял на государственной службе. Лишь вмешательство президента Академии наук СССР М. В. Келдыша решило «пенсионный» вопрос.

Похоронен Штернфельд в Москве, на Новодевичьем кладбище (участок № 5). На его могиле установлен памятник, выполненный архитектором Хазан Ф. С. в виде открытой книги. Слева помещён барельеф головы учёного, выгравированы даты его рождения и смерти. Справа — «штернфельдовская» обходная траектория с предварительным удалением и латинское изречение, которое точно характеризует жизненный путь Ари Штернфельда и которое он любил повторять: «Per aspera ad astra» («Сквозь тернии к звёздам»).

 «Его жизнь и научные заслуги являют собой пример воплощения вершин духа и интеллекта в судьбе одного человека. Еврей по происхождению, поляк по месту рождения и юношеским годам, француз по культуре и образованию и, наконец, гражданин СССР по своему жизненному выбору во имя своих научных идей, он стал, по существу, гражданином Вселенной, разработке путешествий в которой посвятил свою жизнь»
       (Из предисловия профессора, доктора технических наук Г. Г. Григоряна
        к книге «…меня считали неизлечимым фантастом…», выпущенной в 2005
        году московским Политехническим музеем к 100-летию со дня рождения
        Штернфельда).
                (Википедия).

                12 апреля 2018-го года.

3.ЭТОТ ДЕНЬ ДЛЯ ЗЕМЛИ
  СТАЛ ПОБЕДНОЮ ВЕХОЮ.


Этот день для землян
                стал победною вехою. -
Пролетело полвека,
                но память хранит
День тот яркий апрельский
                в весенней капели,
Когда Юрий Гагарин взлетел,
                распахнув в Космос дверь.
По-мужски, по-солдатски
                простился землянин с Землёю
И привычно в кабину подъёмника
                бодро вошёл.
Он к последней площадке поднялся,
                готовый к атаке и к бою,
Занял место пилота в ракете
                и первым
В неведомый Космос
                ушёл.
Этот день для Земли
                стал победною вехою
И салютом Космической Эре
                стал первый успех
В день, когда над Землёй
                прозвучало: "Поехали!",
Вдруг прорвавшись сквозь грохот ракетный
                и шорох помех.
Мало помнить и чтить! -
                Мы, идущие следом, обязаны
И должны продолжать,
                то, что начато было до нас.
Быть такими, как он,
                нам судьбой не заказано.
Пусть не меркнет в делах наших
                отблеск гагаринских трасс.

    
     12 апреля 2018-го года.