Кончерто гроссо

                февраль   2004

Мы, побывав в гостях у Мельпомены,
отдельные припоминали сцены.
Конечно, постановщик не дурак,
но что-то было у него не так.
Теперь сама возьмусь за режиссуру,
поскольку, в общем-то, и я не дура.
Для драматизма нужен адюльтер
на трагиромантический манер:
кинжалы, шпаги, яды, револьверы,
мозги навылет, кровь, пардон, по стенам
и друг не друг, и брату брат не рад.
На этом завершится первый акт.
Но получилось всё не так, иначе.
Разбито сердце, я почти что плачу,
сценарий мой не утвердил редактор,
опередил вернейший друг – соавтор,
спектакль разыграли без меня,
я для драматургии умерла.
Но, правда, после дверь мне приоткрыли
вопросом на  ребро так: « Или -  или!
Ты вносишь небольшие коррективы
и получаешь роль мадам  Годивы".
А мизансцена та, что многих съела,
мной подавилась, может, не хотела,
была в тот миг она не голодна.
Напрасны, тщетны все мои «УРА!»,
бесплоден штурм, не отзывалось тело,
в объятьях я имела манекен.
О, горестная участь всех Елен:
бессильным, сверженным Наполеонам
приютом быть, низложенным коронам
петь гимны, оды и слагать псалмы.
Несчастная! Увы, тебе, увы…
Замкни уста, пусть будут губы немы,
да не коснутся жалобы Елены
того, кто равнодушно наблюдал,
как мёрзнет обнажённый идеал,
из-за того, что отвечала: «Нет!
Не стану исполнять Вам менуэт,
затем, что мне достичь апофеоза
возможно лишь когда кончерто гроссо
звучит и весь безумствует оркестр».
Но тут мой рыцарь на коня залез,
меч уронил и  опустив забрало,
умчался прочь с несолоным хлебалом.

А счастье быть могло вполне,
когда б Вы сбавили в цене.
P.S.
И, кстати, о платке – тяжёлая потеря.
Достойна ль обретённая им шея?
Вы вероломно так его умчали.
Я по нему в печали.