Площадь Ломоносова

Наподобие транспортира
полукружьем фасадов лег
на прямую Фонтанки сирой
этот питерский уголок.
 
За мостом закрепив отметку
нулевую, отложит взор
тридцать градусов – к театру вектор,
девяносто – Гостиный Двор,
 
а сто двадцать – уже Апраксин:
разведенною пятерней
пять дорог, как судьбы экстракты,
открываются. Так начнем
 
путь туда, где застыл берущий
скакуна под уздцы юнец,
или же Холстомер и кучер -
то есть, прямо в другой конец.
 
Или,  сквера пройдя куртину,
мимо мест совершим бросок,
где курсанты и балерины
будут вечно тянуть носок.
 
И как пять лучей, разводящих
к маякам через дней стекло,
за спиной у себя обрящем
антиподные Пять углов.
 
Город добрых и горьких истин,
(непродажен вовек их софт),
он в палате высшей исчислен
абсолютных мер и весов.
 
Стен отвесы и крыш откосы,
вдаль струящийся фар поток,
и в кольце огней Ломоносов -
дальнобойный ум, царь реторт,
 
звездочет, что поймал химеру
в ночезрительную трубу –
слов не примет твоих на веру,
дел твоих прояснит сумбур.
 
Он-то знает: как ни пеняй ты,
ни кляни этот город, но
каждый - только кусочек смальты
в мозаичном  его  панно.