Дружил с Шаляпиным, и даже в хоре пел...

Дружил с Шаляпиным, и даже в хоре пел
Церковном – в пыльной, старенькой Казани,
Поволжский филин – ухал да сипел,
На мир смотрел огромными глазами.

Округлое, приземистое «о»
Он выпевал, как волжский наш народец,
Мужицкое лелея торжество –
Исконный мещанин, нижегородец.

Родной язык он славно освежил
Речным простором, словом дорожил,
Не напускал пустяшного тумана.
С Шаляпиным и с Чеховым дружил,
И даже ездил в Ясную Поляну.

Вгрызался в землю русскую, как крот,
Наперсник битв и пролетарский крестник.
За ним вставал обиженный народ,
И над равниной обветшалых вод
Привычно реял гордый буревестник.

Вернувшийся в советский новодел,
Налаживал писательский скворечник,
И с восхищеньем на него глядел
И пионер, и твой энкавэдэшник.

Жалел интеллигентов-бедолаг,
Социализма сорняковый злак –
Зачем за ними ночью приезжают?
Но если не сдается подлый враг –
Как не понять! – его уничтожают.

Ау, ау, советская страна!
Ты пьяницей была разромлена,
А нынче спишь в объятьях нувориша.
…Не сломит партизанку Сатана –
Хранит секрет кремлевская стена –
Там прах его дрожит в холодной нише.