Если бы книги можно было не читать, а жить

Интересно, почему так бывает? Заканчивается очередная книга. Дочитана последняя глава. Расплываются перед глазами последние строки. Разбегаются черными букашками последние буквы. Смазывается в бесконечную линию горизонта последнее многоточие. И мир - этот настоящий, яркий, реальный мир, в который тебе предстоит вернуться из вымышленной сказки - начинает казаться плоским, скучным и серым. Нарисованная жизнь. Придуманные, смешные и нелепые персонажи. Оглядываешься по сторонам: всюду фальшь, обман, иллюзия бытия... И только там - на оставленных, осиротевших страницах все по-прежнему - подлинное. Не в пример унылой действительности, обступившей тебя бесцветными сумерками февральского вечера, там и поступки, и чувства - Живые, дышащие, уместные, правильные. Кажется, протяни руку и сможешь вернуться...

Я иду меж стен и дворцовых башен,
Мимо перекрестков веков и лиц,
Мимо городов, площадей и пашен,
Познавая мир на холсте страниц.

Должен ли герой победить злодея?
Должен ли финал увенчать пролог?
Должен ли сюжет оправдать идею,
Это я спрошу у последних строк.

По страницам книжным, все дальше, дальше...
Здесь любовь прекрасна, друзья верны,
Здесь душа и песня не знают фальши,
Здесь не ищут правды за полцены.

Правда ли сразит Ланселот дракона?
Правда ли подвески вернутся в срок?
Правда ли любовь выше всех законов? -
Это я спрошу у последних строк.

Долог путь в легенду - за лигой лига,
Что я здесь ищу, в лабиринте фраз?
Я читаю мир по слогам, как книгу.
Нынче это драма, а завтра фарс!

Ветряные мельницы бьют тревогу,
В лужи обращен ледяной чертог.
Рыцарь Галахад укатил в дорогу
Отыскать Грааль у последних строк.

А в ладонях бьется весна и плачет,
Разбивая сказку смятеньем крыл.
Должен ли апрель значить то, что значит?
Должен ли он мне то, что должен был?

Здравствуй, новый мир! Ты опять не прежний.
Где твои герои и кто пророк?
Что мы в этот раз наречем надеждой?
Это я спрошу у последних строк.

(C) Йовин

Но это - только кажется. Переплет захлопывается, ударив тебя по пальцам. Еще одна книга - закрылась, пережилась, осталась в тебе навсегда. Даже если ты и забудешь... Быть может, сладким послевкусием; быть может - горьким осадком. Бриллиантовой пылью осела на памяти. Холодным сквозняком коснулась щеки на прощание. Исчезла, заняла отведенное место на запыленной полочке воспоминаний. Достанешь ли ты ее оттуда хоть когда-нибудь?

Обязательно достанешь, чтобы снова почувствовать полноту жизни. Не этой - опостылевшей, безнадежной, монотонной и однообразной. Той, другой - переливающейся, насыщенной, завораживающей. Той, где не бывает ничего наполовину: любовь - значит, до гроба; предательство - значит, до конца; верность - до последней капли крови; дружба - значит, навечно; приговор - значит, навсегда.

Читая взахлеб, читая запоем, ты растворяешься в книге. Таешь в ней, как кусок сахара в горячем чае. Плавишься, течешь, изменяешься. Прорастаешь в книгу корнями. Вплавляешься мыслями. Вживаешься чувствами. Проскальзываешь между строк, просачиваешься сквозь страницы. И впечатываешь себя в каждой букве, в каждом знаке препинания. Чертишь в воздухе магическими символами, вписываешь цепочкой уходящих из ниоткуда в никуда следов босых ног на мягком песке, который облизывают игривые волны... Выкрикиваешь боевым кличем, сорвавшимся с улыбающихся губ обезумевшей птицей, вплетаешь в повествование песней насмешливой гитары, рассыпающей вокруг щедрой пригоршней звонкое серебро звуков и слов.

Зачем? Чтобы потом умереть. Прекратиться, закончиться. Последней главой, последними строками, последними буквами, последним многоточием. Наивной, детской надеждой на продолжение, которого нет и не будет.

Если бы все книги умели вот так переворачивать действительность... Наверное, что-то давно изменилось бы. Или в мире, или в книгах, или в авторах, или в читателях. А, может, во всем сразу? Как знать... Только таких книг мало. И с каждым годом делается все меньше. Спасибо Вам Марина и Сергей Дяченко, спасибо Генри Лайон Олди и Андрей Валентинов за то, что эти книги все же еще пока есть... И я могу их читать. Нет, жить их.