О свободе в уме

    1. А у ветра нет свободы. Всё что он говорит — тайна. Настоящее в не настоящем. Постоянное изменение без видимого соприкосновения к сопричастности. И только миф, окружающего ещё полон этой свободы. Иллюзии без остатка в вакууме интеллекта. Ну и зачем тебе все эти истины, когда единственное, постоянно ускользает от тебя. Дайте мне веру, говорит человек и не верит. Дайте мне свободу и эта свобода даётся ему без остатка. Дерево неподвижно. И в своей неподвижности оно созерцает Вселенную. Приходит человек и дерево исчезает. Он — властелин Вселенной. Не знающий так ли это. Всё помножено и разделено. Всё подлежит мистификации термина. Кто-то счастлив, кто-то нет. И лишь тот у кого нет разума, может похвастать своей свободой. Потому как не понимая властвуешь. Лист парящий по ветру и падающий на землю — не понимает, что он не властен в своём выборе. Однако, человек говорит и верит, что он понимает лист. Как и всё. Остаётся только надеяться, что когда-нибудь человечество обретёт свободу. Уберите желание — говорит человек знающий, и вы получите всё. Вот такой вот парадокс. Для интеллекта. Свободное человечество, падающих листьев. Не мудрено, что власть интеллекта безгранична. Даже в иллюзии мысли. Что, собственно, может человек? Может ли он не мыслить — говорят это возможно. Но что делать с нуждами его — может ли человек не есть, не спать, согреваться, — человек в постоянном окружении того, над чем он пока не властен. А мысли человека пока не кормят его. Ну и где же эта свобода? Что делать с телом, — кричит человек. И не может ответить на этот вопрос. А обязан. Человек обязан быть независимымым всегда. Также, как возможность учить этому других. И только тогда, возможна свобода. На пути, ведущему к ней.

    2. Горе от ума, это пропасть. Куда он ведёт. Впрочем, если говорить об уме, стоит различать ум от разума. Восток говорит: органы чувств соприкасаются с умом, он с интеллектом, далее идёт человек — тот который выше всего. Всё просто — мы поднимаемся и опускаемся: человек соприкасается с интеллектом, он с умом, последний — глашатай. Что такое эго? Впрочем, подождите. Всё, что было сказано выше, это, или полная бессмыслица или истина — функционального значения того, что мы называем человеком разумным. Хорошо, где критика этих странных заявлений Востока? Что говорит Запад? А он — ничего не говорит. То есть он говорит. Говорит. То, что сказано в двух словах, Запад рассуждает в трёх томах, причём, каждым мыслителем. И это действует. Потому как сама мысль — так или иначе изощрёно построенная действует на умы куда как эффективнее, нежели какая-то там восточная простота. Вообще простота. Запад, приблизительно говорит так: чтобы купить себе компьютер и пользоваться им, каждый покупатель должен пройти курс обучения относительно его функций. И это в лучшем случае. Потому как, Запад, говорит, что вы должны знать каждую деталь его. Ведь есть же программисты... Это да. Другое дело, компьютер не телевизор и, если тот или иной западный философ услышит, что на Востоке, для того, чтобы выйти в Интернет, необходим компьютер, — он воспротивится и будет рассуждать в десяти томах, как устроен телевизор. Если на Востоке будут говорить о мобильных телефонах, то на
Западе, будут утверждать о телефонах стационарных. А то и о рации. Так устроен Запад, — чтобы переворачивать всё с ног на голову. Так устроен и человек. Непостижима простота. Более того, простота пугает. Простота — это фундамент. А как же построить дом? Не надо строить. Открывайте рты и слушайте, что говорят умные люди. С Запада. Вы живёте, чтобы наслаждаться. И мысль — должна вас к этому привести. А простота Востока, это 0-1-2-3-4 — 4-3-2-1-0 — и как-то нужно это постичь. Надо жертвовать. Надо отказываться от главного — от желания — не на словах, а на деле. Вобщем, голый фундамент, на котором нужно построить дом. Самим. И никаких открывающих ртов. Хотя, так лучше не говорить, потому как на Западе, все люди, безусловно умные. Они думают. Анализируют. И никакой веры. А на Востоке, даже ум, даже разум, должны признать влияние нечто высшего. Воли над ними. Воли над вами. Вы, песчинки в океане Космоса. Если бы золотые. Но так похожи. Это трудно. А иногда, чудовищно несправедливо.