Москва-Касимов

 Касимовский индустриальный
 техникум, где я учился
 
   
    (путевые зарисовки)
      
      Гжель

Гжель сине-белым славится по свету:
всё сине-бело – небо и река,
дома, ограды, но синее нету,
чем синь бензоколонок ТНК*.
      Особняк

Дворец без крыши, в окнах ветер свищет,
здесь не живёт ни домовой, ни чёрт.
Наверно, в том году – без двух две тыщи** –
свалил-таки  хозяина дефолт.

      Остановка

Усилив от дождя экипировку,
мы дружно на четвёртый час пути
стремглав помчались в лес на остановке,
где каждый всё, что нужно, смог найти.
______________________________________________
*   Тюменская Нефтяная Кампания.
      Другая кампания перекрасила в жёлтый цвет.
**  Дефолт 1998 года.
      
    Спас-Клепики

О чём грустит в Спас-Клепиках Есенин,
где Пры спокойна чайная вода,
и скромный свежевыкрашенный Ленин
рукой не указует никуда?
Упершись в грунт прикладом автомата,
солдат (под бронзу) каску сняв, поник
и стережет пока ещё крылатый,
но всё ж к полёту не готовый* «МИГ».
И, кажется, все трое загрустили,
увидев, что ни в чём прогресса нет,
а может быть недавно посетили
пристанционный мерзкий туалет?
Мальчишки из есенинских селений,
верх крутизны стараясь показать,
рязанский унаваживают феней,
вставляя через слово «блин» и «мать».
____________________________________
* Крылья наполовину отрезаны.

       Тума

О достиженье транспортного цеха!
До светлых дней я все-таки дожил!
Лишь час прошел – и вот уж Тума, церковь,
где родственник священником служил.
Вот на Владимир путь через Хрустальный
и достославный мой родимый Гусь,
где мать с отцом решили кардинально:
здесь я на белом свете появлюсь!
Но нет давно в Рязань узкоколейки,
где мерином прозвали паровоз,
вокзалов, щей, бутылок без наклейки,
да «Севера» – любимых папирос.

      Геополитика

У скотоферм – прогнившие глазницы.
В сознание вбивает бытие:
за нефть мы всё закупим за границей
и обустроим наше житие.
Везде победы мы одержим скоро,
и  не стращна любая нам война.
Пусть блещут позолотою соборы,
и в судорогах корчится страна.

      На деревне

Резинкою сосед не нажуётся,
с порно-журнала не отводит взгляд,
а женщина в деревне у колодца
вращает ворот, как сто лет назад.
Старушка на завалинке присела –
сама песчинка матери-земли,
видать, совсем одна на свете белом,
и бубенцов не слышится вдали.

       Касимов

Стрела шоссе, летя то сквозь, то мимо
шумливых городов и тихих сёл,
Гуся-Железного пронзив, впилась в Касимов,
откуда весь наш род произошел.