Крик души, услышанный никем

Да, я один остался в поле воин,
Отрадно ли бороться с кем то мне?
Не жалуюсь я, и не ною,
Я будто заперт в собственном уж сне.

И снова мрак, когда же будет поздно
Я снова сел за стол невзрачных дум,
Где подлинно все, где все ложно,
Где я живу, и где живет мой ум.

Опасно, мир горит, и я в неволе,
Щедроты бездны радостно даря,
Где ваш авторитет, где ваши все невзгоды?
Где ваши принцы и сыны царя?

Опять одно и тоже в мире будет,
История отречена, но миг готов
Творить, вершить, он нам добудет
Истории обратных ход веков.

Угрюмым мелочам в неволе побояться,
Опять седым придется умирать,
Я пьян от ваших слов пристрастья
Ко дню, и к ночи, всех бы вас побрать.

Конец не долог мой в поместье векованья,
Но как всегда я снова лишь один
Угрюмый, старый, никому не нужный,
Богов нетленный мрачный паладин.

Когда ж конец? Писать рука устала,
Лишь мысли движут мною вкруг ларца,
Когда безумца изловили стражи,
Когда убили в вас и мужа и отца.

И воет сердце, и найти не может
Проход, который издревле вещал
Надежду и любовь, но он в неволе,
Но все же нам свободу обещал.

А где мы? Разум потерялся что-ли?
Отстань противная, немая правда лжи!
Насытился ли я щедротами неволи?
Искурен ли я мраком конопли?

Меня уже ведь просто не хватает,
И алкоголя звук томится в тишине.
Не уж то он проходит, дорогая?
А где мы? Может я летаю в вышине?

Конец не близок, ждать, дышать, томиться.
Страдать, гореть, любить, терпеть и ждать.
И предвкушать, надеяться, молиться,
Скучать, встречать и просто обожать.

И в миг назойливого мрачного ненасться
Ты ждешь любви, опасности, игры.
Ты ждешь хоть что-то, что подарит счастье,
Но счастье то давно уж позади.

Да, я один остался в поле воин,
Отрадно ли бороться с кем то мне?
Не жалуюсь я, и не ною,
Я будто заперт в собственном уж сне.