Эпитет

 
Ялтинской  весне порой  трудно подобрать эпитет,
то ласкает шёлк небесный, то в ущельях грянет гром,
но недаром мы с дружком к поэтической элите
отношение имеем. И эпитет подберём.

Ялтинской весны поток хлынул в мир совсем недаром
и недаром ночь надела золотой кулон – луну,
души чуткие у нас, как вселенские радары,
и настроены они на лиричную волну.

И уже от птичьих стай в небе тесно – знай, курлычут!
Добавляет в Крым начальство к лету тройку поездов.
И на сельской колокольне – пишет друг! – блюдя обычай,
аист с верной аистихой заселить гнездо готов.

А у нас по клумбе ёж семенил вчера к сараю,
кот и ухом не повёл, ну, опешил я, балдёж! –
я сначала думал крыса, я не очень доверяю
зрению, а пригляделся, нет сомнений – это ёж!

К лазу между гаражей он протопал, там и скрылся,
путь колючему пройдохе этот, видимо, знаком;
утром глянул в палисадник, ах, как там он перерыл всё,
слизней всех и всех улиток ёж слизнул, как языком.

Ялтинской весне порой подобрать эпитет сложно,
из поэтов, здесь бывавших, только кто ни голосил,
но уже на пляже нашем загорать и плавать можно,
потому что в организме бьёт ключом избыток сил.

Нет от рифм спасенья мне, ведь весна – преддверье лета,
льёт с рассвета солнце в окна и, конечно, не до сна.
Повторяться, знаю, плохо: повторюсь – всегда поэтов
вдохновляет Ялта, лето, но особенно – весна!