Хлебные карточки

Стоит блокадный Ленинград.
Зима костлявою рукою,
Фашисты, голод, наугад,
Хватают жизни за собою.

Только окончился налёт,
Похоже снова на заводы.
Неву давно под толстый лёд,
Сковали лютые морозы.

Как рваный саван, серый снег,
От пыли взрывов и пожаров.
Война идёт наверно с век,
И не видать конца и края.

Стою у мёрзлого окна.
В печи дотлела щепка стула.
С завода мама не пришла,
Наверно там опять уснула.

А я уже совсем большой,
Вчера 12-ть ровно стало.
Мы раньше отмечали всей семьёй...
Вдвоём теперь мы, я и мама.

Дедуля, бабушка, сестра,
Соседи, Лёвка, тётя Алла,
Уже Блокада забрала
И от отца вестей не стало.

Вчера, как мама уходила,
Сказала, - С Днём Рождения, сынок!
Укрыв теплее, в руку положила
Колючий, сахара кусок...

Вкусней и слаще я не ел,
Как маленький кусочек этот.
А помню раньше не хотел
И даже не любил конфеты...

Прошло не помню сколько дней,
Неделя, две, быть может месяц,
Ходили с мамой мы к Неве
Воды набрать ведёрко, вместе.

А жили здесь, недалеко,
В длиннющей коммуналке на Канале.
Нам было близко, повезло,
Мы воду из Невы таскали.

Скользили валенки по льду,
У проруби всё льдом залито.
Я думал, точно упаду,
Чего гляди со лбом разбитым.

Вот поскользнулся я опять,
Но мама снова удержала.
Ногой я снег смахнул и глядь,
Бумажка жёлтая лежала.

Слегка присыпанный, под снегом
Печатных карточек листок,
Тех самых, драгоценных, хлебных,
Лишь край отрезанный чуток.

- Смотри-ка мама, вот богатство,
Какой же Я твой молодец,
Мы можем больше не бояться
Пришёл, мам, голоду конец!

Тут карточек почти на месяц,
Ура, мамуль, мы спасены!
Теперь уверен я, что вместе
Мы сможем продержаться до Весны!

А, мама, как-то очень строго,
Сказала, - дай-ка их сюда!
Ты что? Не понял? Это горе!
Кто потерял их здесь - беда!

Ведь мы советские же люди,
Чужой бедою - грех жиреть!
Подумал ты, что с ними будет?
Без хлебных карточек им смерть!

Смотри, вот адрес вроде видно,
Фамилию не разобрать.
Пойдём, я знаю, это близко,
Квартира номер сорок пять...

Была Зима сорок второго,
Душили голод, холода,
Кусочек хлебушка ржаного
До самой крошки ел всегда.

Безвкусный, но всего вкуснее.
Холодный, но теплей всего.
А раньше, помню, в бакалее,
Я брал не думая его.

Горбушку отрывал зубами,
Кормил нахальных голубей.
Ах если б знал, что будет с нами,
То насушил бы сухарей...

Да сколько разного, дурного,
Я делал вроде не со зла.
Не понимал, порой, простого.
Теперь учитель мой - Война...

- Ну мы пришли, - сказала мама,
- Похоже, нам с тобой сюда.
Не оступись, от бомбы яма,
И много битого стекла.

Идём по лестнице, опасно,
Перил похоже нет давно,
Стопили, видимо, в ненастье.
Без подоконника окно.

Этаж второй, четвёртый, пятый,
Я с остановками, устал!
Вот наша дверь, чуть-чуть открыта,
А там внутри кто-то рыдал.

И причитал протяжно, громко,
На непонятном языке,
Что в горле ком поднялся горький
И как-то так, не по себе.

Мы постучали в дверь погромче,
Один, другой, быть может три,
Услышал дети плачут, точно,
Но вот зашаркали шаги.

Дверь приоткрылась с тихим скрипом,
Мужчина вышел пожилой,
Платком до пояса покрытый,
Сподлобья волос завитой.

В глазах впечатанное горе,
Не вытертые следы слёз,
Зажатый весь словно от боли,
Стоял и головою трёс.

- Вот с сыном карточки нашли мы,
В снегу лежали, на Неве.
Не Вы их часом, потеряли?
Там адрес Ваш на корешке!

Мужчина ещё больше сжался,
Раскрыл дрожащие глаза,
Согнулся как-то, растерялся,
- Родная, Сарочка, сюда!

К стене спиной прижался как-то,
И понемногу стал сползать.
Мы подхватили его с мамой
Чтобы не дать ему упасть.

- Вей’з мир*, ... здесь люди, ... Сара,
Тут наши карточки … нашли,
Мне верить? Так теперь бывает?!
Храни вас Бог, за что пришли!

Не дожидаясь, быстро, мама,
Ему их сунула в платок,
Сильнее руку мне зажала,
- Пошли скорее вниз, сынок!

Вверху рыдания и стоны,
Звучали голоса детей.
Последним долетело слово,
Какой-то там – Асохенвей**…

Уже на улице увидел,
Что мама тоже вся в слезах.
«Всё хорошо, сыночек, будет!»
- Я прочитал в её глазах…

Стою у мёрзлого окна,
В печи искра давно погасла.
Скорей бы кончилась война,
И кушать хочется ужасно…

05.04.2018

* евр. подобие “Боже мой!”,
** Азох’н’вэй – евр. контекстное восклицание, наподобие – ”охо-хох”, ”ой-ё-ёй” и т.п.