Тюльпаны Геснера. Поэма-родословная

Однажды  утром,
По весне,
В машине,
В полной тишине,
Я наслаждался
Чёрным хлебом,
И  любовался
Чистым небом,
Что, просыпаясь,
Над землёй,
День ото дня,
Встаёт с зарёй.
Когда-то,
Много лет назад,
Покинув город
Волгоград,
И, совершая
Путь неблизкий,
Я поселился
В город Лиски.
И вот, уже,
На склоне лет
Мне места ближе
Просто нет.
Где появились
Мои дети,
Он лучший город
На планете.
А у детей
Родились внуки,
Теперь нет времени
Для скуки.
Дни стали радостней,
Полнее,
Живу,
Себя мечтой лелея,
Увидеть
Правнуков своих
И погулять
На свадьбах их.
Мечта, конечно,
Неплохая
И я живу,
И жизнь не хаю.
С судьбою, видно, 
Не поспорить,
Я неустанно
Буду вторить:
Не там сгодился,
Где родился,
А там, где
Прочно поселился.
Где распустились
Твои ветви,
Я здесь уже
Немало лет ведь.
Пока я жив,
Пока я  в силе,
Здесь укрепить
Хочу фамилию.
И пусть идут
Отсюда корни
По содержанию
И форме,
Хоть люди близкие,
Родня,
В других местах
Есть у меня.
Там, где я вырос 
Мама, сёстры,
И те места
Забыть непросто,
Там похоронен
Мой отец
Мой дед, и прадед,
Наконец.
Их корни
В глубине Германии
И, несмотря
На все старания,
Их тоже трудно
Не учесть,
Родни в Германии
Не счесть.
Мной был  изучен, 
С интересом,
Наш род корнями
В Землях Гессен.
С Кирх-Берфут
Рядом, на лугу,
Граф Эрбах 
Мельницу построил,
И за какую-то заслугу
Он Ганса Гринера 
Подарком удостоил.
Того,кто позже,
Станет Вазенмюллер
И, как у нас бывает,
Из "подворья",
Что по-немецки
Означает
"Луг и мельница",
С годами так фамилия
Изменится.
С тех пор уже
Пять сотен лет,
Родных, моих,
Где только нет...
Попасть в Россию же
Смогли мы,
Лишь издан был
Указ Екатерины.
Всех  иностранцев
Пригласили
Места пустые
Заселить в России.
И потянулись люди
Всех  конфессий,
Всех принадлежностей, 
Профессий...
             ***
За сменой ночи, дня,
Прошло немало лет,
Когда моя родня
Свой приняла обет.
И в день после венчания,
Думали недолго,
Сделав шаг отчаянный,
Приехали на Волгу.
Успешно расселились
В пустующем  краю,
Чтоб сообразно силе,
Судьбу вершить свою.
Прошли лишения, беды,
Жару степей и холод,
Взрастили моих дедов,
В степи подняли сёла.
И снова в чистом поле
Мельницу построили.
Жизнь новую на воле
Волжскую освоили.
И день, и ночь трудились,
Вплоть до изнеможения,
Но всё-таки прижились,
Достойны  уважения.
А были все не глупы,
Строители от Бога,
И жили не в халупах,
Не как-нибудь убого.
Их сёла всюду славились
Порядком и уютом,
Деревьями кудрявились,
В садах весенним утром.
Поднялись  поколения
Умные, здоровые,
Большие поселения
Выстроились  новые.
И пережили многое:
Набеги и пожары,
Но шли своей дорогою,
Перенося удары.
Но начались гонения
Со стороны властей,
С каким-то упоением,
Начальства всех мастей.
Поборы, обираловка,
Нещадные налоги,
И травля небывалая
Под любым предлогом.
А две войны с Германией
Добили окончательно,
Всегда с напоминанием
Что здесь одни предатели.
В 30-х страшный голод,
Как и везде на Волге.
У тех, кто даже молод,
Жизнь была не долгой.
Затем опять репрессии
И поиски предателей,
Людей любой профессии
Сажали показательно.
И вот оно… настало…
Нагрянула война,
Глядят глаза устало…
Их участь решена.
            ***
Ветер лезет в душу,
Холодом знобя,
Не скажу, что трушу,
Даже про себя.
Надо быть сильнее,
Просто, чтобы жить,
И сейчас я смею
Время ворошить.
Длинная дорога
Привела в Сибирь,
С милого порога
На степной пустырь.
А там уже метели,
Зверствует зима,
Ледяной постелью
Встретила тюрьма.
Поместили в лагерь
Деда и отца,
Детям – бедолагам
Боль не снять с лица.
Зарывались в землю
В жёстком ноябре,
Лишь инстинкту внемля,
Чтоб детей согреть.
Чья-то пропаганда
В раз решила спор,
Жидкая баланда
Снится до сих пор.
Сегодня из кастрюли
Я хлебну как дар,
Как сладкую пилюлю,
Макарон отвар.
А «Отец Народов»
Наложил клеймо,
Все пути отхода
Обрубив домой.
Что с того, что было,
Стали вмиг изгоями,
Труженики тыла,
Только под конвоем.
Выжили и выросли
Всем смертям назло,
И Свободу вырвали,
Покоряя зло.
Но домой не сразу,
Не в конце войны,
Ждать пришлось Указа
После Тишины.
Жили под контролем
Ещё десять лет,
Не могли позволить
Взять домой билет.
Жизнь, в степи освоив,
Как 200 лет назад,
Став богаче втрое,
Без злата и наград.
                ***
Прошло всего полвека
После депортации,
И тут, как человеку:
РЕАБИЛИТАЦИЯ.
Президент Свободы
В новом государстве
Применил методу
Екатерины царства.
Проявил  заботу
Во хмельном угаре,
Предложив «красоты»
В ядерном Кап.Яре.
Это предложение,
Как собаке кость,
Дало отторжение,
Вызвав только злость.
Не прошёл, как прежде,
Фирменный обман,
Канули надежды,
Собран чемодан.
Не выдержали нервы
В длительном терпении.
Кончились  резервы.
Близко завершение.
Но не всем вернуться
Будет  суждено.
Время оглянуться,
Посмотреть в окно.
За окном знакомо
Небо и цветы.
Дорого, влекомо:
Здесь родился ты.
И, чем отец гордился,
Вовек я не сотру:
Фразу: -«Где родился,
Там я и умру»…
              ***
А я с рождения судим
Как политический,
Ещё  младенцем
В Кирхе окрестили,
Треть детства
в лагерях практически
И перед школой лишь
Освободили.
А школу я прошел
Довольно сложную,
Что иногда мне
Нестерпимо хочется
Сменить на что-то
Проще и надежнее
Фамилию немецкую
и отчество.
Ну, а когда  остыну
И одумаюсь,
Себя  ругаю:
« Что за бестолковщина?
Как до такого голова
додумалась?
Ведь ты ж не сирота,
не безотцовщина!»
Отец всегда крепил
мое сознание,
Что Родина,  где вырос 
и  родился,
И, получив
достаточные знания,
Я и в России
всё-таки сгодился.
К поэзии   любовью, 
к  сочинениям
Проникся с детства я,
Спасибо матери.
Привычная  к скитаниям,
лишениям,
С фамилией  уральскою:-
Балакина.
На зону за отцом
пошла не думая,
Как в прошлом уходили 
декабристки,
И  этим предопределив
судьбу мою,
Мешая кровь
немецкую  и русскую.
Вернулись в девяностых
все в Германию,
А мне туда   
Ни капельки  не хочется.
И не хочу менять
Своё сознание,
Чтоб мучиться потом
И дни, и ночи все.
Я здесь живу: 
жена  и дети  русские,
И здесь  фамилия моя
всё чаще слышится,
И, хоть  она у  нас
немецко-прусская,
Но  как-то на  Руси
Нам легче дышится !
             ***
Я снова сижу на
холодном вокзале,
Снова в дороге,
с потерею сна.
Чувство такое,
что все опоздали
И им на вокзале
сидеть интересно.
Меня  же достали
уже пересадки
И ожидания
Много часов.
Поезд. Окошки.
Мелькают посадки
Жёлто-зелёной
маслёнки кустов.
Снова дорога.
Стучат в переездах
В рельсовых стыках
вагонов колёса.
И остановки
на частых разъездах,
А под мостами
песчаные плёсы.
С вращением  колёс
ощущается время,
Будто размеренный
стук метронома,
В каждом купе
на все темы полемика,
От древней истории
до гастронома.
Даже  питание 
то же,  обычное:
Картошка  и яйца 
вкрутую варёные,
Сало и хлеб,
всё вроде привычное,
Лица у всех
от тепла разморенные.
Все будто родные 
или знакомые,
И разговоры у всех
откровенные.
А я не дождусь,
когда буду дома я,
Не доверяя свое 
сокровенное.               
Давно в вагонах стихли
шум и споры,
И  равномерный
стук колёс крепчал.
На окнах уж
Защёлкнутые шторы,
Всех   пассажиров
поезд укачал.
Все,  в одеяла
спрятавшись, укутались,
Где  каждый рьяно
Греет свой мирок,
А я проснулся: 
мысли перепутались,
Вдруг показалось,
что я очень одинок.
Лишь звёзды,
разлетевшись  за окном,
Мерцают в  небе,
тёмном и холодном,
С  тем  небом   я
как будто  не знаком,
Оно отпугивает,
словно зверь голодный.
Мчит  поезд 
в неизвестность,в темноту,
Вагоны разогнав,
как  в карусели.
Вдруг  показалось:
жизнь прожил не ту,
Как будто утром встал
с чужой постели.
Вот  замелькали
где-то  ярко фонари
И поезд сбавил
бешеную скорость.
Светлеет небо, 
словно утром  от зари,
Сквозь редкую 
мелькающую, поросль.
И  скрежет тормозов,
что давит на мозги,
Дымком пахнуло 
от вагонной печки,
А темень за окном,
как говорят  ни зги,
И лишь столбы
мелькают будто свечки.
И снова скорость,
снова стук колёс,
Вагоны раскачав,
как люльку колыбели.
Какой же  чёрт меня
в такую даль занёс
С родной и с детства 
дорогой постели.
Давно  в сединах, 
многократный  дед,
Мечусь,  себя порвав,
из дома в дом,
Но  каждый раз, 
когда беру билет,
 Уж столько  лет 
мечтаю об одном.
Неплохо повернуть бы
время вспять,
(но  неподвластна
нам такая глыба)
Чтоб больше
никогда не повторять
Ужасных, 
непростительных ошибок.
Когда бы все родные
жили рядом,
Чтоб червь внутри
тоскою не точил,
Наверно,  в жизни
лучшего не надо,
И чтоб с душой
спокойною почил.
Не зря народ
пословицы сложил,
Уж не один, наверно,
убедился,
Что как бы хорошо
ты где ни жил,
А где родился,
там и пригодился.
Но  каждый раз
потерянное чувство
Во мне всплывает
на пути домой.
А на душе  с годами 
как-то  пусто,
И кажется, что
путь прошёл не свой.
Частенько у судьбы
прося прощенья,
Хотя вся жизнь прошла,
как на посту,
Меня всегда
не покидает ощущение,
Что жизнь прожил я,
может быть,  не ту…
Там, где я вырос,
было семь чудес,
Хотя такие же поля,
такой же лес.
Но расскажу лишь про одно:
Родник,
На склоне он
таинственно возник
Чуть больше
сотни лет тому назад.
Ему всегда был
каждый житель рад.
А обнаружили
ту мощную  криницу
Живущие здесь
немцы-колонисты.
Сначала ездили
в то место за водой,
Затем решили
воду подвести домой.
Расчистили родник, 
усилили напор.
Вот так возник
простой водозабор.
Потом на улицах
поставили колонки,
Вода текла,
но струйкой очень тонкой.
Я помню, в детстве,
чтоб воды набрать,
До часу нужно было
времени терять.
Носили  вёдрами,
бидонами на тачке,
И было только так,
нельзя было иначе.
На улицах колонок было
очень мало
Воды, конечно,
просто не хватало.
На речке были
поливные огороды,
У каждого мостки
иль просто броды,
Чтоб для полива
воду набирать…
С них детям очень
нравилось нырять.
Здесь  днями 
пропадали сорванцы:
Ведь  очень быстро
нарастали огурцы.
Прекрасно помню,
как в Москву отец
Частенько ездил
и добился, наконец,
Чтоб полностью
все трубы заменить.
Затем по улицам
траншеи стали рыть.
А нам, подросткам
снова благодать,
Ведь вдоволь места,
где повоевать.
Такие были
постоянно  перемены,
Ну, где уж тут
не вырасти спортсменом.
Прекрасно помню,
как открыли воду,
На всё хватало:
для питья и огородов.
Затем пустили воду
в каждый дом,
Природный газ
был подключён потом.
Отпало сразу
столько дел,  хлопот:
И заготовка дров,
и тот же огород.
Село росло: 
ДК, асфальт и школа,
И в новые дома
вселялись новосёлы.
Но всех  чудесней
наш родной Родник.
Был летом и к воде
своей приник
Где только ни бывал
и что ни видел,
Пил воду с родников
и в разном виде.
Скажу, друзья,
вкусней воды не знаю,
Её с закрытыми глазами
Опознаю.
           ***
Смотрю на отцовское
желтое фото,
Он  молод и весел,
 и счастлив на нём,
А в горле комком
образуется что-то,
Как мало мы всё же
на свете живём.
И времени нам
не хватает в заботах
О жизни, чтоб лучше была
и нужней,
А львиную долю
 съедает работа
Немногих, на всё
отведённых нам дней.
Сейчас вспоминаю,
как мать говорила,
Что ждал постоянно,
 когда я приеду,
Но он никогда
не показывал вида,
Слезу я увидел лишь раз,
 напоследок.
Всегда восхищался
его силой воли,
Всем ставил в пример,
 а сегодня уже
Мне так не хватает
до крика, до боли
его в моей жизни
и брешь на душе.
С прищуром глаза
 и с улыбкой открытой,
И чубом волнистых,
 с рыжинкой волос,
И юмор с сарказмом
чуточку скрытым,
Какой  не всем
 понимать то далось.
А летом, с утра,
оседлав мотоцикл,
Мы за день с ним
нагоняли так много,
Лишь только колёса
стучали на стыках,
Что трактор печатал
 на сельской дороге.
Очень любил с ним я
 ездить по фермам,
Совсем не считал ту работу
 зазорной,
И стал бы строителем
тоже, наверно,
Если б серьёзно
 не занялся спортом.
Он  строил больницы,
 дома, магазины,
И ездил в Москву
 в какие-то главки,
И сладким казался
тот запах бензина,
Что, помнится, шёл от него
 на заправке.
Мне очень,  сегодня
его не хватает,
Отметить могу
по жизненным вехам,
Историю жизни
обратно листая,
Отцу  я обязан
 победам, успехам.
 И снова смотрю
пожелтевшее фото,
Он рано ушёл,
пусть так, тому быть,
Но душу терзает
болезненно что-то,
Отца мне уже
никогда не забыть.
          ****
Сегодня я проснулся
 среди ночи,
Как будто что-то вдруг
 меня толкнуло.
Во сне опять увидел
 дом свой отчий.
В груди заныло как-то
 и кольнуло,
Как будто детство
руку протянуло.
Там были сёстры,
 я и папа с мамой,
И вишня у крыльца
как снег цвела,
А для души приятней
 нет бальзама,
И ни одна так 
обстановка не мила.
Как сквер родной
на улице села.
Пусть кто-то скажет:
бросил и уехал,
Ну, так сложилось в жизни,
 извините.
Никто не может
отказаться от успехов,
Когда их тянет,
словно на магните,
И нам нельзя порвать
 связующие нити.
Пока ты жив,
жива пусть будет память,
Мы, приезжая,
 её как-то освежаем,
Но сердце давит
каждый раз тисками,
Когда мы время,
 потакая, ублажаем,
Назад, собравшись,
 спешно уезжаем.
Потом ты ходишь
 пару дней уныло,
Из рук всё валится
и на душе тоска,
Но, всё равно,
в себе находишь силы,
Как в спорте
для финального броска,
И в стих ложится
 за строкой строка.
Конечно,  не вернуть
 того, что было,
Как не вернуть
ушедших этих лет,
Но, чтоб при жизни
сердце не остыло,
Я дать могу один
 простой совет:
Не забывайте 
в детство брать билет.
Мне от жизни
 надо немного:
Лишь бы были
родные рядом
Они в трудное время
 помогут,
Не осудят ни словом,
ни взглядом.
Ты всегда им
дорог и близок,
Хоть успешен,
а хоть и не очень.
Когда путь твой
шипами унизан,
Когда жизнь беспросветна, 
Как ночи.
Если в жизни
чего-то добьёшься,
То, конечно,
будут гордиться,
 Ну,  а  если с пути
собьёшься,
То не будут тебя
сторониться.
Жизнь сложна
и длинна довольно,
В ней бывают
и взлёты, и спады,
Но, когда
одиноко и больно,
Только близкие
 будут рядом.
***
Но жива ещё земля,
Истерзанная ранами.
И поля ещё пестрят
"Геснера" тюльпанами.
Рдеют блики в поле,
Словно цвет зари,
Разбросав на воле
Цветами янтари.
И цветут они уже
Долгие столетия,
Повторяя свой сюжет
Даже в лихолетье.
Сохраните люди их,
Чтобы жили долго,
Корни прадедов моих,
Что растут за Волгой!