До невидимых долин

По небу чёрной акварелью сплин
Донёс молву: не выдумать дичее,
Что дети на невидимом ковчеге,
Уплыли до невидимых долин.

Секунды - смертоносная картечь,
Минуты жизни, цвета стылой вишни -
Вонзились в шёпот в воздухе повисший:
- не выбраться, не встать, не уберечь...

В квартире, словно в девственном лесу,
Прохладной, мрачной и безумно тихой,
Роняет мать, израненной волчихой,
Над куклами застывшую росу.

Не вызвал ли её неровный шаг
Могильный холод в мартовском загуле,
Воскресный воздух тяжелее пули,
Пронзающий натуженный желвак.

Сквозь метрики в кармашке, как сверло
В сосок, с не засыхающей росинкой,
И с плоти недовыкованной финкой,
Губ дочерей, срезающий тепло.

Ей только что сказали, что они -
Ещё совсем недавно из роддома
Где радость материнства невесома -
В чужом краю, невидимом, одни...

С ресниц расплавленный стекает снег.
Глас вопиющего не соизмерить.
Скажи ей, что у дна бывают двери -
На самом дне, в пылающем огне.

Она бы кожу со спины своей...
Она бы ринулась в затихшие проходы,
Покрыла инеем обугленные своды
И обернула в кожу дочерей...

Но там, где липкой жижей тишина
И вечный холод стерегут гиены
Не вырвать дверь, не выковырять стены,
Не всплыть наверх и не нащупать дна.

Ей только что сказали, что они
В чужом краю, невидимом, одни...

(Зимняя вишня...)