марь иванна, саня и попытка вырваться

из прежних счастьев

Марь Иванна  всё сделала, как нужно и на работе, и дома, но её муж - ледащий Саня поставил ей фингал прямо на день рождения, ну, если бы на свой - ещё объяснимо, но на её... и ведь она заработала, накупила, приготовила, и накрыла, и не забыла никого, все вкусы удовлетворила, помнила, что Анечка любит поперчёней, а Фёдор Палыч посолоней, и не зажилила водочки мужичкам, винца дамам по их каждой вкусу, и всех рассадила так, чтобы флирт был культурен и не переходил дозволенных границ, не сказала ни словечка, когда Антонина пунцовела от шуточек её Сани, и песни пели и свои, и хохляцкие, потому как деверь был хохол. В Марь Иванне  что-то бзыкнуло, она вдруг решила, что дело не в Сане и не в её стараниях быть во всём идеальной - в расцветке подобранного по фигуре ( культурной ) платья, в причёске ( не слишком игривой ), в бесчисленном наборе правильностей в поклейке обоев, идеально подогнанных паркетинках, шторках и вазочках, боже! - сколько во всём было труда и терпения - в каждой детали, что она доводила до ума, а Саня был перемещаем с необходимым количеством пищи, друзей, и чекушка после пристойного сопротивления выныривала из всегда обновляемых и меняющихся тайных нычек. Где то в программе был вирус. Может быть в имени? или возрасте? или в воспитании? или во взглядах общества на жизнь частного существа, оцениваемого по определённым им (обществом) пунктикам - удача, провал, счастье, убогость, величие, загнанность. Хотелось чего-то захотеть. Виктория вышла из дома в весёлом платьице, что не надевала три года и стояла в праздничных туфельках в луже в тёмном дворе, недалеко от мусорных ящиков, а со всех сторон на неё мерцали окнами чужие счастья до неба, нет  - стояла  возле ресторанчика в Париже, а к ней подкатывал на лимузине холёный перс или британец, или афроамериканец весь в цепях, пританцовывающий и делающий пухлыми губами вот так, нет, она плыла в путешествие на белом пароходе из Чехова, нет, она кружилась на балу Наташей с Тихоновым артистом или с этим, забыла как звать, американцем, нет, Бред Питт после жуткого попадания в когти Джоли, скомпроментирован навсегда. Господи, мама, когда я зашвыривала пожитки в грузовичок и танцевала от счастья, что уезжаю от свекровки к мужу, что получил назначение в городок и квартиру! ты сурово и сухо сказала - не радуйся, твой танец нелеп, как и твоя надежда на лавину, водопады счастья. Мама, зачем я, зачем всё. И дети выросли, как всё было невыносимо сложно, и всё на себе выгорбатила.
Трудно одним махом изменить жизнь. Ещё трудней чувствовать, что всё было в пасть какой-то неведомости - закон, план, борьба добра со злом, дом, семья, родня, род, страна, мир. Марь Иванна сошла бы с ума, но она вернулась домой, неведомо из каких бесшабашных приключений по диким западам, её отсутствия Саня не заметил, по причине совпавших чудесно праздников и выходных, а так же найденной нычке с чекушками. Сердце Марь Иванны не разорвалось от количества не увиденных в мире красот, от непрочитанных высящихся до неба книжных завалов, от не проникшей в её естество изысканной музыки, она, как солдат, встала в строй и отмывала дом от праздничных нашествий и своего временного предательства идеи.
Позвонила детям. Уложила Саню, предварительно искупав. Уснула богатырским сном. Завтра на службу. Рродина.